Если эго пытается доминировать над бессознательным, то бессознательное проявляет скрытое содержимое, в могучем и соблазняющем образе “мана-личности” “mana-personality”, что эмоционально околдовывает Эго. Jung сказал, “Единственная защита против этого — полное признание” (234). Поэтому не следует бороться с проявлением символов бессознательного разума или специально провоцировать их к хаотичному форсированному нападению.

Довериться тихому голосу сердца - это значит признать силу жизненного потока, позволить себе большее творчество. На самом деле, - считает Maslow - это и есть проявление любви к истинной свободе, к осознанию требований природы по отношению к каждому из нас. Чтобы понять, как выйти из конфликта, научиться жить в равновесии, нам нужно остановиться в мышлении, прислушаться к вибрациям этого мира. И только на фоне внутренней тишины можно почувствовать истинный голос души, это тонкое, едва уловимое намерение, которое всегда в своей основе ведёт к Свету. Эта смиренная восприимчивость позволяет увидеть факты и взаимосвязи реальной природы такими, каковы они есть и прожить их энергию изнутри, на сущностном уровне (124).

Sanford приводит слова Jung относительно истинного предназначения архетипов, таких как анима и анимус: “они воплощают коллективное бессознательное, а следовательно, их истинная психологическая цель - формирование отношений между Эго и коллективным бессознательным, так сказать, создание моста между миром сознания и миром внутренних образов” (qtd. in Sanford 63-64).

В определении Nalimov – “семантический вакуум” проявляет себя через одну из четырёх ипостасей. Это может быть: “Любовь – в евангельском христианстве и в тантризме, Свободу – в буддийском освобождении от своей личности, Знание – в гностическом христианстве, Молчание – в медитациях, знакомых, кажется, всем культурам Мира. Но только через Любовь соприкасается Ничто непосредственно с физической природой человека” (93).

К термину “Семантический вакуум”, о котором говорил Nalimov, можно добавить слова Assagioli: “Психосинтез со всей определенностью утверждает реальность духовного опыта, существование высших ценностей и ‘ноэтического’ или ‘ноологического’ измерения (как его называл Франкл)” (qtd. in Assagioli 195). По сути, речь идет о возможности непосредственного расширения сознания по вектору духовной реализации. При этом авторы не говорят о “духовности” с религиозным подтекстом, а ведут речь о прямом контакте с Источником без догматического посредничества (196).

Исходя из идей Maslow следует, что путь трансперсонального исцеления возможен только в том случае, если “процесс и цель терапии будут неотделимы друг от друга. . . В данном случае ближайшая цель терапии и сам процесс терапии – это поиск того, что представляет из себя человек” (112). Однако каким бы совершенным не оказалось описание обретения себя или представление о себе - это не отражает в полной мере все аспекты трансцендентного опыта, а остается лишь ментальной или эмоциональной моделью (112).

Говоря о трансперсональном консультировании по вопросам урегулирования конфликтов, настоящий духовный навигатор должен обладать качествами оптимиста и способностью непредвзято воспринимать многомерные и противоречивые факты реальности. Прежде всего, признавать индивидуальную и сакральную природу человека.

На данном этапе становится понятным, что за проекцией архетипов анимы и анимуса стоит стремление к достижению целостности. Поток психической энергии стремится к единству противоположностей, где Jung назвал это – “религиозном чувством в душе человека” (qtd. in Sanford 112).

Таким образом, противоположности мужской и женской энергии могут интегрироваться только внутри отдельной личности, а не за счет проживания одной части личности и проекции другой на своего партнера (Sanford 112).

Nalimov сказал, “Мы начинаем понимать, что раскрытие человека, выход его за пределы самого себя происходит через способность к воображению” (275). При этом Drury подтверждает, что “Первоначально мифы возникли из собственного сна человека” (144). Внутри человека имеется универсальность всего мира независимо от того, осознает человек этого или нет. Каждый из нас способен проникнуть в область бессознательного разума через “соприкосновение со снами, фантазиями и традиционными мифами, используя активное воображение” (144).

Относительно практики “активного воображения” Sanford сказал, что она “может начаться с любого проявления бессознательного - сновидения, настроения или чего-то еще, - но проще всего начать с ежедневного диалога, происходящего в сознании у большинства из нас” (122). Этот внутренний диалог напоминает конфликт двух или более голосов приникающий в сознание, у мужчин это может быть обвиняющие фемининные голоса, а у женщин маскулинные критические рассуждения. Если мы не осознаем их природу, то автоматически идентифицируемся с ними, и тогда эти голоса управляют нашим поведением и настроением (112).

Sanford рекомендует начать практику активного воображения с записи конфликтного диалога в своем сознании. Следует записывать все мысли, которые мелькают в вашей голове. Запись внутреннего диалога на бумаге персонифицирует разные голоса и их тона. Это позволяет сформировать точку зрения с позиции наблюдателя. Более того, дает возможность объективно оценить критические рассуждения, сомнения, чужие и общепринятые мнения. С другой стороны практика выявляет не только голоса злодея, но и голос доброжелателя, который помогает найти вдохновение и озарение. Таким образом, запись придает диалогу реальность, удерживает от обмана и искажения фактов. Если мы совершаем практику активного воображения в процессе медитации, то запись внутреннего диалога следует выполнить после выхода из состояния медитации (123).

При этом Wilber предупреждает, что простое свидетельствование отщепленных теневых объектов в сознании не освобождает от симптома, а только ухудшает ситуацию, заставляя объект появляться снова и снова, что создаёт ещё большее противоречие и конфликт (129). Поэтому человеку практикующему медитацию и активное воображение необходимо трансцендировать теневые аспекты, например гнев. В таком случае эмоция из “Оно” должна быть возвращена в “Я”, а затем снова стать “моей” энергией. Иными словами, метафизический объект из неосознанного состояния переходит в состояние осознанности, где принимается и трансформируется (131).

Интуиция и интеллект должны дополнять друг друга, тогда мгновенная вспышка озарения получает должную интерпретацию, отмечает Assagioli (223). “Говоря об истинном соотношении интуиции и интеллекта более прямо и без метафор, можно утверждать, что интуиция есть творческий ‘сдвиг’ или прорыв в сторону истинного положения вещей” (Assagioli 223). Поэтому из-за спонтанности и скоротечности интуитивных мыслей, имеет смысл сначала их записать, а затем уже спокойно обдумать (220).

Таким образом, “Работа с этой травмой и возвращение отвергнутых граней самости становится основой therapia, или терапии, и занимает центральное место в любом интегральном подходе к психологии и духовности” (Wilber 131). При этом Schneider и Leitner подтверждают, что “Цель трансперсональных подходов, - помочь клиентам интегрировать и трансформировать отколовшиеся части себя, а также способствовать расширенному сознанию” (956).

Mindell провел сравнительный анализ и выявил, что первые методы свободных ассоциаций по Freud и быстрые ассоциации по Jung привели к методу амплификации – усилению с помощью активного воображения, что частично связано с мифологией. Затем метод получил развитие в инсценировке Ролевой игры с фигурами сновидения, которую использовал Friedrich Perls и его коллеги (389).

Кроме того, Kasprow и Scotton приводят в пример и другие способы активации измененного состояния сознания, например “голодание, танцы, музыка, молитва, расслабление, секс, ритуалы и возбуждающие психику вещества. Эти методы широко используются в традиционных культурах для исцеления и социальных связей” (18). При этом трансперсональные клиницисты чаще всего используют: “управляемые образы, гипноз, медитацию и изменения в паттернах дыхания” (18).

Следует отметить, что приведенные выше методы не исключают друг друга, а скорее дополняют. При этом каждый человек находит наиболее подходящий для себя процесс в зависимости от конкретного случая. Mindell призывает следовать выбранному методу и быть бдительным к сигналам в потоке своего сновидения, которые проявляются в виде изображений, ощущений, звуков и движений (390).

По определению Schneider и Leitner, сознательному трансперсональному терапевту необходимо обнаруживать и привлекать внимание клиента к “возникающим аффектам, изображениям, символам и т.п., которые являются предвестниками глубокой духовной или религиозной трансформации” (953). В то же время консультант должен иметь собственный опыт, чтобы сопровождать других в трансперсональном процессе (953). В этом контексте Mindell дополняет: “Истинный учитель – это ваше собственное тело. Люди могут оказаться полезны, но ваше собственное тело в четвертой фазе – самый надежный и лучший учитель. . . . Общение – это способность считывать человека, вникать, почему он ведет себя именно таким образом” (494).

В дальнейшем Rebillot реализовал идею разворачивания сновидения в группах. В своей практике Rebillot убедился, что наличие структуры позволяет уверенно проходить этапы кажущегося хаоса. Ритуал способен создать необходимую структуру, которая обеспечивает последовательное разворачивание событий от одного этапа трансформации к другому. Наличие карты трансперсонального путешествия позволяет противостоять самым демоническим образам в сознании, при этом зная, что за этим испытанием стоит высшая награда в виде нового и преображенного “Я”. Человеку ничего не остается, как принять решение осознанно пройти через это приключение (223-224).

Таким образом, “именно клиент, а не терапевт, должен в конечном итоге решить свою судьбу” (Schneider 953). При этом трансперсональный консультант, помимо роли навигатора, создает для клиента атмосферу и предоставляет ему методы (Schneider 956).

Одним из таких методов может служить “холотропное дыхание” по Grof, которое сочетает в себе активное дыхание, музыку, звуки и определенные виды работы с телом. Процесс способен порождать широкий спектр переживаний, подобных тем которые обычно наблюдают во время психоделических сеансов. Однако при холотропном дыхании процесс проходит без применения наркотических веществ и при этом человек способен мягко контролировать свое состояние. Катализатором измененного состояния сознания служит дыхание. Главная цель состоит в том, что “человек избавляется от проблемы, открыто встречаясь с ней лицом к лицу и прорабатывая ее” (144).

Таким образом, знание метафизических территорий и этапов трансформационного процесса позволяет человеку преодолеть кризисные состояния и конфликты в своей жизни. Каждый из нас в определенный момент вступает в битву с силами тьмы, так как сценарий жизни предполагает цикличность, подъёмы и падения. На этом пути мы встречаем помощников, получаем инструменты силы, воспитываем в себе героя, вступаем в противостояние со своим демоном, проходим высшее духовное испытание и наконец, выходим победителями, возвращаясь из наших приключений с даром огня или знаний.

В контексте методов трансперсонального подхода при разрешении конфликтов, относительно использования мифологии и ритуалов, Arai и Niyonzima сказали, что “. . . целенаправленное использование инструментов экспериментального обучения и культурных носителей может способствовать конструктивному осмыслению и социальному исцелению” (n.p.).