Трансперсональное разрешение конфликтов

Многие люди принимают решения исходя из рационального диалога, разворачивающегося в их сознании, и взаимодействуют с другими на основе убеждений выстроенных вокруг личности, что приводит к противоречиям и столкновению в отношениях. В этом случае поверхностный уровень рационализации не затрагивает процессов лежащих в основе наших взаимодействий с другими и миром.

С другой стороны, некоторые люди, пережившие духовный кризис или яркие жизненные события, возможно, испытали необыкновенные переживания измененного состояния сознания, которое сопровождалось чувством единства. В процессе такой критической перезагрузки человеку часто открываются иные, более глубокие отношения с миром. Таким образом, трансперсональный (надличностный) опыт позволяет расширить сознание и восприятие, что позволяет познать новые пределы и прийти в состояние целостности.

Несмотря на прогресс, улучшающий качество нашей жизни, в наших душах по-прежнему сохраняется внутренний кризис. Мы игнорируем тонкие сигналы вселенной, которые могут показать нам большую реальность по отношению к себе и другим. Многие из нас воспринимают себя и других через призму общественного мнения, продолжая руководствоваться эго-амбициями и принимая решения на основе чужих мнений. Такая стратегия жизни уводит от осознания своей истинной природы, блокирует творческий потенциал, ухудшает самооценку, создаёт противоречия и порождает конфликты.

Осознание этого факта побудило меня изучить аспекты нелокальных отношений, которые существуют за формами и событиями реальности. Я предполагаю, что озарения, возникающие в процессе трансцендентного опыта, позволяют прикоснуться к жизненно важным и исцеляющим смыслам, скрытым за энергией конфликта. Моё исследование также включает методы, которые позволили бы любому желающему трансформировать личные противоречия и прийти к состоянию большей целостности, любви и мудрости.

При этом я не призываю вытеснять темную сторону своей жизни или наивно закрывать глаза на творящееся зло вокруг нас. Я утверждаю, что каждый может использовать эти, казалось бы, пугающие разрушительные силы в качестве основы для продвижения к свету истины в своем сознании.

Вообразить событие, представляющее собой конфликт добра и зла. И теперь попробуйте ответить, что представляет собой пространство, которое разделяет противоборствующие стороны? Какова энергия добра, и что же на самом деле представляет собой вибрация зла? Попробуйте принять переживание обоих сторон как процесс, протекающий в пространстве вашего сознания. Фактически я говорю о явлении перехода в нелокальное восприятие. Переживание энергии стоящей за объектом или событием может спровоцировать трансформационный процесс и вернуть вам ранее вытесненную жизненную силу. Чаще всего отвергаемые явления превращаются в зловещие объекты, преследующие вас в жизни. Сновидение, кризис, конфликтные отношения, критические состояния не что иное, как эволюционный вызов. Приняв этот зов, вы можете испытать духовный опыт и значительно улучшить качество своей жизни.

В своем исследовании я опирался на работы классических мыслителей, таких как William James, Carl Jung, John Sanford, Abraham Maslow, Roberto Assagioli, Joseph Campbell, а так же я рассматриваю труды более современных исследователей, представляющих трансперсональное направление в лице Ken Wilber, Arnold Mindell, Nevill Drury, Paul Rebillot, Vasiliy Nalimov, Stanislav Grof, Christina Grof и других.

Я пришел к выводу, что через наблюдение и переживание источника стоящего за конфликтом, можно соединиться со своей высшей природой, что позволит превратить силу противоречий и даже телесные симптомы в ресурсы. Эта диссертация покажет, как энергия конфликта может быть использована, чтобы помочь людям преодолеть ограничивающие убеждения, зависимое поведение и барьеры в отношениях, которые мешают им испытать богатый опыт полноценной и благополучной жизни.

Умение урегулировать противоречия за пределами эго-личности приводит к нейтрализации корневой причины, стоящей в основе любого конфликта. Трансперсональный опыт приводит к осознанному вниманию, этичным отношениям, созидательной творческой деятельности и признанию большего многообразия в жизни.

Исследование по урегулированию конфликтов начинается с Обзора Литературы, который предоставит читателю последовательный теоретический анализ источников выражающих холистические принципы. Кроме того, в этой главе будет показана специфика трансперсональной работы с телесными симптомами, а так же противоречиями ума, возникающими вследствие конфликтов и приводящих к конфликтным отношениям. Этот материал покажет читателю основные пути и методы необходимые для реализации трансцендентного начала в повседневной жизни.

В главе обсуждение читатель узнает, как индивидуализация человека влияет на возникновение конфликта и выяснит глубинные причинно-следственные связи такого процесса. Эта часть исследования объединяет основные представления трансперсонального направления о возникновении внутреннего конфликта. Также читатель познакомится с моделью работы мозга в измененном состоянии сознания, которое идентично шаманским состояниям. В рамках дискуссии рассматриваются фазы развития конфликта, и предоставляется карта надличностного путешествия по метафизическим измерениям. Более того, глава представляет практические методы по разрешению конфликтов. Дискуссия построена как последовательное и системное описание процесса, включающая подразделы: длительность эго-индивидуализации; противоречия внутреннего и внешнего пространств; значение символа и его смысл; энергия бессознательного разума; духовная эволюция как баланс единства и творчества.

Я надеюсь, что различия в культурно-религиозных взглядах не помешают читателю понять, что все мы проявляем себя как элементы одного большого сообщества. И, если вы действуете с позиции Универсального Сознания, которое и есть основа этого мира, то ваша жизнь становится манифестом высшего смысла, духовного прозрения, творческой реализации и процветания во всех отношениях.

Мир и гармония могут преобладать только тогда, когда человек может в настоящий момент не испытывать дискомфорт с другими. (Ramesh S. Balsekar, qtd. in www.rameshbalsekar.com)

В этой работе исследуется природа человеческого конфликта на трансперсональном уровне, выделяются методы возвращения к единству на уровне тела, эмоций, разума и духа. Рассматриваемая в данном разделе тематическая литература отражает категории, постулаты, понятия и инструментарий трансперсонального консультанта в области разрешения конфликтов. Обзор литературы представлен в хронологическом порядке и содержит исследование фундаментальных трудов представителей гуманистического и трансперсонального движения.

Обзор литературы создает опорные точки для тематической Дискуссии, и подкрепляется результатами современных исследований в области психоаналитиза, мифологии, интегральной психологии, нейробиологии, а также субъективным опытом альтернативных состояний сознания человека.

Психолог и ведущий представитель современной экзистенциально-гуманистической и интегративной психологии, доктор философии Kirk Schneider и Larry Leitner в главе посвященной “Гуманистической психотерапии”, выделяют две основные области, которые используют трансперсональные консультанты, это: “религиозные традиции веры и традиции мистического исцеления” (949).

Schneider и Leitner определяют, что “буддизм, индуизм, ислам, иудаизм, христианство, даосизм и конфуцианство, а также многие местные родословные, такие как индейские, азиатские и африканские традиции” относятся к семи основным традициям религиозной веры. Другая область, такая как “Традиции мистического исцеления охватывают захватывающий дух диапазон местных, институционализированных и индивидуализированных элементов, но все они сходятся на одном основном образце - опыте единства с творением” (949).

Первый постулат заключается в том, что “трансперсональная терапия охватывает эгоистический, экзистенциальный и трансперсональный уровни человеческого сознания. . . . Это приобретает широкие масштабы - охватываются все стадии развития идентичности от докультуры (инфантильной) до транскультурной (мудрой или святой)” (Schneider 951).

Второй постулат, по Schneider и Leitner заключается в том, что роль трансперсонального терапевта является ключевой, в частности это способность “сохранить и ценить” психодуховный исцеляющий опыт, который связан с личной духовной практикой. Умение осознать и транслировать личный опыт в обстановку исцеления является основным навыком (952). Таким образом, “. . . все терапевтическое направление может зависеть от того, о чем терапевты спрашивают, как они спрашивают и что они подразумевают или предлагают, когда спрашивают” (952).

Третий постулат по определению Schneider и Leitner состоит в том, что “трансперсональная терапия - это процесс пробуждения от меньшей к большей идентичности. Под ‘пробуждением’ подразумевается увеличение или расширение личности” (953). При этом следует понимать, что расширение сознания сопровождается отказом от старых убеждений и разрушением привычного мира, чувством душевной тоски и сожалением. “Нельзя просто ‘перепрыгнуть’ свой прежний образ жизни, особенно если он был привычным и ‘безопасным’, и не испытать беспокойства” (953).

Schneider и Leitner также указывают на методы и техники, которые используют трансперсональные специалисты, это: “медитативное дыхание, упражнения внимательности и концентрации, управляемая визуализация, методы снижения стресса, устойчивое самонаблюдение, эмпирическое размышление, упражнения по дезидентификации, демистифицирующий диалог и телесные (соматические) практики” (956).

William James, профессор философии и психологии, основатель первой в США лаборатории прикладной психологии, в своей книге The Varieties of Religious Experience (Многообразие Религиозного Опыта) обращает внимание на давнюю веру людей в то, что их счастье обязательно сменится страданием. Человек столкнувшись с кризисом в своей жизни, не может быть по-настоящему удовлетворен простым бытовым или религиозным советом. На самом деле мы не верим в советы, потому что привыкли каждый день видеть светлые и темные стороны жизни. James напоминает нам, что по мере накопления жизненного опыта, возникает недоверие к мирским ценностям. Таким образом, формируется устойчивое убеждение о конечности существования и временном счастье (139).

Рассуждая о принятии или отрицании жизни, James сказал: “Мысль о неизбежности смерти, о возможности болезни и страданий – вот что угнетает нас; и тот факт, что мы в данный момент живем счастливо, совершенно несоизмерим с огромной значительностью этих мрачных возможностей. Мы хотим жизни, не омрачаемой угрозой смерти, – здоровья, не сменяющегося болезнью, – добра, не погибающего под ударами зла, но соответствующего нашему идеальному представлению о Добре” (140).

James видит в человеке олицетворение борьбы между противоречивыми влияниями “да” или “нет”, где проявление воли является неким энергетическим импульсом. Однако идея борьбы основана на дисбалансе, поскольку в данном случае решающим фактором является напряженность. Столкнувшись с препятствиями на пути к желаемой ценности, человек способен проявить упорство, нетерпимость, раздражительность, горячий характер, гнев, отказ от норм, принципов и правил. Руководствуясь эмоциями, связанными с неудовлетворенностью, человек проявляет “энергичный характер” и оказывается в безвыходном душевном состоянии, где без разбора совершает разрушительные поступки. Тогда человека подверженного агрессии уже не волнуют последствия, и кто в итоге пострадает - он сам или другие (263-264).

Существует ли универсальный способ обрести душевное равновесие?

Да, ибо с точки зрения религии любая безвыходная ситуация разрешается переключением внимания с личной воли на руководящий принцип воли творца. В этом контексте James упоминает о возникновении духовного могущества, в том случае, если “Кто не только говорит, но и чувствует слова: ‘Да будет воля Бога,’ тот облекается в надежную броню в борьбе со своими слабостями” (285).

Христианские мистики развивают предельное чувство сострадания к людям, демонстрируя смирение. Например, практикуя заповедь: “Любите врагов ваших” (283). В действительности же, эта крайняя щедрость к другим часто помогает устранить значительные барьеры в сердцах людей.

В этой связи, James сказал: “Если последовательно проводить эту заповедь в жизнь, то при существующих условиях, это вызвало бы такой разрыв с инстинктивными источниками наших действий и с установившимися формами нашего мира, что человек, перейдя эту границу, почувствовал бы себя перенесенным в другой мир. И то состояние, в котором находится человек во время религиозного возбуждения, говорит нам, что этот мир лежит в пределах достижимости, совсем недалеко от нас” (284).

Мистический опыт, по мнению James, содержит в себе четыре отличительных атрибута: “неизречённость, интуитивность, кратковременность и пассивность” (380).

Лично пережитое духовное откровение нельзя корректно выразить словами или передать другому человеку наиболее точным способом. James убежден, что это специфический вид метафизического познания мира, в котором человек “проникает в глубины истины, закрытые для трезвого рассудка” (380).

По многим описаниям людей переживших подобные приключения, James заключил, что они обычно длятся не более двух часов “. . . и с каждым посещением они обогащают и расширяют душу, и отражаются в сознании, как нечто центрально важное и бесценно дорогое” (381). В этом ярком путешествии сознание остаётся под действием мистических откровений, и “они изменяют внутреннюю жизнь субъекта между моментами их повторения” (381).

Что является основной чертой мистических состояний?

По мнению James, прежде всего это “. . . примиренность, словно две противоположные стороны мира, столкновения между которыми составляет причину всех наших внутренних бурь и неурядиц, расплавились и образовали единое целое. Они не принадлежат к одному роду, как два различных вида, но один из видов, – более возвышенный, – сам становится родом по отношению к противоположному виду и растворяет его в себе” (James 388).

Кроме того, James обращает внимание на трансцендентные наблюдения за пределами веры и выражает эту мысль следующим образом: “Во время мистических состояний мы составляем единое целое с Абсолютным и сознаем это единство. Эти состояния представляют собой драгоценный опыт, свойственный всем мистикам, независимо от религии и страны, к которой они принадлежат” (419).

Затем, James указывает на необходимость добровольной сдачи во власть своей высшей природы: “Человек начинает сознавать, что эта высшая часть его существа родственна чему-то проявляющемуся во внешнем мире, общему ей по качеству, но бесконечно превосходящему ее; в то же время он постигает, что может приобщиться к этому ‘нечто’ и спастись, если его низшее ‘я’ будет окончательно им подавлено” (508).

Таким образом, проведя в начале XX века анализ различного религиозного опыта человечества, James приходит к заключению, что освобождение и духовность человека начинаются с момента сознательного объединения с Вселенским Началом. Эта всепроникающая сила присуща как внутреннему, так и внешнему миру, проявляясь в разнообразных, казалось бы, противоречивых явлениях (508).

Американский исследователь мифологии Joseph Campbell в знаменитой книге The Hero With a Thousand Faces (Тысячеликий Герой) провёл масштабное исследование в области сравнительной мифологии различных культур мира. Автор пришёл к выводу, что, несмотря на множество традиционных различий, сценарии путешествия героев мифов имеют единую основу. Знание ключевых аспектов в построении мифа, эпоса и даже религии позволяет проникнуть в истинный смысл ключевых этапов преображения человека, который принял путь духовного развития (viii).

Campbell считает, что мифология c ее символизмом имеет прямое отношение к науке о душе. Психоаналитическая тенденция ясно указывает на этот факт, утверждая, что “мифы и сновидения имеют одну природу”, а также, что “сновидения являются симптомами психической динамики” (255). Исследователь указывает на прямое соответствие между структурой построения мифа и сновидениями человека. Сценарии мифологического эпоса, а также основные вехи в судьбе современного человека - не более чем символическая проекция из поля бессознательного. Однако это не просто спонтанный импульс, а вполне структурированный язык коллективной мудрости человечества (256). Таким образом, познав этот универсальный символизм, мы перестаем блуждать во тьме и принимаем во внимание скрытые ориентиры, которые возвращают нас к целостности.

Каким образом древние мифы могут помочь нам преодолеть противоречия, страх и жизненные кризисы? Campbell указывает на существование метафизической карты, как своеобразного сценария универсального путешествия. Эта карта показывает классические этапы трансформации героя независимо от традиционных особенностей различных народов мира. Итак, получая инициацию на определенных этапах путешествия, герой погружается в “единство человеческого духа”, о котором твердили мудрецы Востока и Запада в своих откровениях во все времена (36).

В конечном итоге прохождение духовного пути позволяет преодолеть личностные противоречия благодаря синергии противоположностей. Это могло бы выглядеть так: “Герой отваживается отправиться из мира повседневности в область удивительного и сверхъестественного: там он встречается с фантастическими силами и одерживает решающую победу: из этого исполненного таинств приключения герой возвращается наделенным способностью нести благо своим соплеменникам” (Campbell 30).

Мономиф героя - это фактически обряд перехода, который выражается формулой: “уединение – инициация – возвращение” (30). При этом, как выявил Campbell, герой может принадлежать к любой социальной, традиционной или этнической группе. Такая разновидность культурных особенностей вовсе не уводит персонажа сказок и мифов от генеральной линии его преобразований. Кроме того, Campbell подчеркивает, что это могут быть не только духовные, но и материальные достижения и преобразования (38).

При этом Campbell указывает на испытания полярными качествами, которым обязательно подвергается герой мифа, другими словами речь идет о прохождении героя между кузнечным молотом и наковальней. Это является необходимым этапом духовного роста. “Пары противоположностей (бытие и небытие, жизнь и смерть, красота и уродство, добро и зло и все остальные полярности, что подчиняют чувства надежде и страху, а органы действия – самозащите и захвату) – это те же сталкивающиеся скалы, Симплегады, которые грозят неминуемой смертью путникам, но между ними всегда проходят герои” (89).

Поведя исследование практик инициации и ритуалов, Campbell определил, что индивид значительно отдаляется от своих душевных ограничений благодаря сознательному принятию великих испытаний. Это также приводит к длительному, казалось бы, разрушительному духовному обучению. Campbell сказал, что такой человек “. . . больше не противится саморазрушению, которое является необходимым предварительным условием возрождения для осознания истины, и таким образом наконец оказывается готов к великому смирению” (236). На смену личным амбициям приходит чувство принятия всего, что с ним происходит; и тогда “Закон живет в нем с его искреннего согласия” (237). С момента преображения, действительность такого индивида выражается как “. . . конечное состояние анонимного присутствия” (237).

“В своем кратком изложении, универсальная доктрина учит, что все видимые структуры мира – все вещи и существа – являются результатом действия вездесущей силы, из которой они исходят, которая их поддерживает и наполняет собою, покуда длится их манифестация (явленность в мире), и в которую они должны вернуться, чтоб раствориться в ней. Это – сила, известная науке как энергия, меланезийцам как манна, индейцам племени сиукс как ваконда, индусам как шакти и христианам как могущество Господне. Её проявление в психике психоаналитиками определяется как либидо. Её космическое проявление – структура и всеобщий поток самого универсума” (Campbell 257).

Следовательно, согласно мифологии, мироздание, включая все его элементы, проходит универсальные космогонические циклы. При этом Campbell отмечает, что сознание циркулирует через три плана бытия: “бодрствующее сознание” в форме грубых материальных объектов видимых благодаря отражению света; “опыта данного в сновидении” в виде тонких форм самосветящихся объектов, единых по своей природе со сновидением; “глубокого погружения” как состояние блаженства без сновидений. Это движение от частного к общему, при котором многообразие объектов проявленной реальности переходит к расширению через образы сновидения, а затем растворяется в чистом потоке сознания. В конечном итоге всё многообразие мира может восприниматься без конфликта и усваиваться во “внутреннем пространстве сердца”. Это состояние и есть “источник и конец всего и вся” (265).

Аналогичным образом космогонический цикл проявляет себя и в обратном порядке, от общего к частному. Локальное сознание живого существа, так же как и весь космос пробуждается из великой тьмы блаженства, а затем проявляет себя в мириадах образов сновидений и форм материального творения. Campbell показывает, как жизнь циркулирует проявляясь и поглощаясь, поднимаясь и опускаясь, обновляясь и истощаясь. Так происходит вечная пульсация универсума в объектах, сновидениях и безмолвии (266).

Конец страданиям начинается с момента осознания себя частью универсума, тогда обретается свобода. Постигая единство с сущностью мира, человек, подобно герою мифа, волен странствовать, будучи неуязвимым для внешних обстоятельств. “Сущность человека в себе и сущность мира едины. Поэтому нет больше необходимости ни в отрешенности, ни в уходе из мира. Куда бы ни лежал путь героя, что бы он ни избрал своим поприщем, он будет неизменно ощущать это присутствие как свою сущность, ибо тем самым он обретает способность видения. Это означает конец одиночества” (Campbell 386).

Таким образом, Campbell акцентирует внимание на проблеме, лежащей в основе конфликта, говоря что “Человек не ведает куда идет. Он не ведает, что им движет. Связующие нити между сознанием и бессознательным в человеческой психике были разорваны, и сами мы разрываемся на части” (388). Глубокий внутренний конфликт - это проблема нашего времени. Человек больше не должен искать спасения в общинах или становиться отшельником как это было в прошлые века. Сегодняшний человек ведет невидимую борьбу на поле собственной души. Путешествие к целостности является актуальным вызовом бессознательного разума (388).

Итальянский психиатр и психолог, доктор Roberto Assagioli предложил интегральную концепцию психотерапии и развития человека, которую представил в книге Psychosynthesis. A Manual of Principles and Techniques (Психосинтез. Руководство по Принципам и Методам). В частности, в рамках своей модели автор напоминает нам, что “Человеческие существа не оторваны друг от друга, это не ‘монады без окон’. . .” (19). Здесь подразумевается наличие глубинных связей между людьми.

Так же Assagioli предлагает согласовать между собой два кажущихся противоречия: “Мнимую двойственность, отдельное существование в нас двух ‘я’” и “Действительное единство и уникальность ‘Я’” (20). Таким образом, целостное “Я” постигается за границами эго-личности. Субстанция едина, поэтому любое разделение на отдельные элементы лишь условность. “Другими словами, это не новый свет, но проекция источника света” (20).

Assagioli соглашается с Maslow, что человек должен исправить давнее позитивное заблуждение касающееся духовного развития. Речь идет о том, что ”. . . самоактуализация это не статичное, нереальное состояние совершенства, в котором все человеческие проблемы перестают существовать и люди ‘живут долго и счастливо’ в безмятежности и экстазе. . . . это не отсутствие проблем, но движение от преходящих, или ‘ненастоящих’, проблем к настоящим проблемам” (39). Развитие человека предполагает ряд стадий связанных с острыми кризисами, что требует особого внимания и сопровождения опытного трансперсонального консультанта.

“Полярности и амбивалентности следует отличать от конфликтов. Это не одно и то же. Конфликт имеет место на той стадии, когда пациент осознал свои комплексы как таковые и хочет избавиться от них, но не способен на это без посторонней помощи. Амбивалентность, напротив, есть колебание между двумя крайностями, но не из-за стремления избавиться от одной из них, а из-за неопределенности своего отношения к ним. Например, любовь и ненависть, неполноценность и превосходство, агрессия и мазохизм, активность и пассивность. Это полярные противоположности и амбивалентности, потому что они спонтанны. Конфликт возникает лишь в том случае, если начинается борьба между нормальной и патологической сторонами личности. Очень часто в результате такой ситуации развиваются лень, безволие и нежелание действовать” (Assagioli 74).

По мнению Assagioli, существует разница между осознанием личностных уровней и чистой Самореализацией. “Самореализация в этом смысле означает моментальную или более менее временную идентификацию ‘Я’- сознания с духовным ‘Я’, с которым первое, будучи его отражением, объединяется” (202). В результате происходит очищение пространства сознания “. . . как на нормальном, так и на синтезированном уровнях, что включает в себя сверхсознательные, или духовные, уровни жизни и переживаний; остаётся только чистое и сильное ощущение ‘Я’” (202).

Погоня за мистическим, экстатическим или же интуитивным переживанием не является самоцелью. Assagioli сказал, что “. . . цель же является весьма практической и состоит в том, чтобы увеличить креативность, т.е. творческие возможности и способность посвятить себя какой-либо области, и для некоторых типов личностей это вполне достижимо без мистических переживаний как таковых” (207).

Далее Assagioli делает акцент на интуиции: “Интуиция в чистом виде свободна от чувств в обычном смысле этого слова, от реакции личности на познаваемый объект, как правило, либо позитивной, либо негативной. Она, как и прочие психические функции, может быть активизирована в соответствии с общим законом, гласящим, что внимание и интерес сами способствуют своему проявлению” (218-219). В основе подлинного, искреннего взаимопонимания лежит интуитивное начало. Чтобы научиться понимать реальную сущность человека или группы людей, мы должны полагаться в большей степени на интуицию, рекомендует Assagioli (220-221).

Кроме того, Assagioli убежден, что компромиссы, крайности и традиционные разногласия не приводят к адекватной сублимации сексуальной энергии. При этом есть более разумная альтернатива, которая “основана на фундаментальном свойстве биологической и психической энергии, а именно на ее способности к преобразованию” (269).

Швейцарский психиатр, основоположник глубиной психологии, доктор медицины Carl Jung подчёркивает факт того, что большинство конфликтов основано на любви. Эта идея заменяет более раннее понятие о психологической травме. В своей книге Two Essays on Analytical Psychology (Два Очерка по Аналитической Психологии) психоаналитик указывает на эротический конфликт в основе личности, который чаще всего игнорируется, но в тоже время является частым источником невроза и многих проблем в жизни человека (18).

Депрессия, возникшая вследствие конфликта, должна быть пережита, а не вытеснена, так как это состояние содержит в себе очень ценный потенциал. Чтобы вытесненная сила нашла свое выражение, нужно осознанно принять содержимое бессознательного разума. В тоже время следует оставаться в позиции наблюдателя относительно возникающих образов связанных с конфликтом. Эта задача, говорит Jung, требует волевой концентрации, ибо доминирующая сила противоречий парализует способность к самоконтролю. Следует также понимать, что это не просто фантазия, а набор чувственных переживаний схожих с теми, которые появляется при активной деятельности в реальной жизни (216).

“Непрерывная сознательная реализация бессознательных фантазий при активном участии в фантазийных событиях приводит, согласно моим многочисленным наблюдениям, прежде всего к расширению горизонта сознания путем включения в него бесчисленных бессознательных содержаний, во-вторых, к постепенному сокращению доминирующего влияния бессознательного и, в-третьих, к изменению личности. . . Это изменение, которое является целью нашего анализа бессознательного, я назвал трансцендентной функцией” (Jung 219).

Мы совершаем ошибки по отношению к другим до тех пор, пока руководствуемся суждениями собственного эго. “Он - другой”, - говорит Jung. Поэтому, если не принимать во внимание уникальность другого человека, пытаться объяснить его мысли или поведение, то это значит возбудить конфликт. Наиболее вероятный способ понимать других – это выйти за рамки личности и пережить образы, проявляющиеся в области бессознательного разума (220-221).

В этой связи Jung говорит следующее: “Изучение фантазии при герменевтическом методе лечения приводит нас к синтезу индивидуального и коллективного психического; для практического же разрешения этого вопроса необходимо еще одно условие. . . Если пациент сам не способствует излечению, не положит на это всей своей доброй воли и не отнесется к лечению безусловно серьезно, то никакого исцеления не будет и быть не может. . . Пациенту не остается ничего иного, как принять путь индивидуальной жизни, который ему открылся, и следовать ему до тех пор, пока в его бессознательном определенная реакция не укажет ему, что он идет по ложному пути” (293).

Возникает вопрос, как можно приблизить своё бессознательное? Как руководствоваться высшей мудростью в своём мышлении по отношению к себе и другим людям?

Jung предлагает изменить “фокус личности,” где центр будет перемещен из положения “эго” в промежуточное состояние между сознательным и бессознательным уровнями. Эта новая точка обеспечивает тесный контакт с бессознательным разумом, что предполагает устойчивое равновесие. “То же самое я мог бы выразить словами апостола Павла: ‘Не я живу, но Христос живет во мне.’ Или обратиться к Лао Цзы и воспользоваться его Дао — Серединным Путем и творческой сердцевиной всех вещей” (220). При этом речь идёт о живой силе психических процессов, а не о логическом конструкте ума. В сущности это баланс между иррациональностью и рациональностью, иными словами открытость разума к высшей мудрости (221).

Доктор Jung предостерегает от ошибок свойственных монашескому аскетизму, говоря о том, что нет смысла изолировать себя из социума с целью реализации бессознательного потенциала. “Путь трансцендентной функции — индивидуальная судьба. Ни в коем случае не следует полагать, будто такого рода путь тождествен психическому отшельничеству, отчуждению от мира. Совсем наоборот, такой путь даже в принципе возможен и успешен только тогда, когда различные мирские задачи, которые ставят перед собой такие индивиды, решаются в действительности” (224).

Говоря метафорически, душа человека растянута между противоположностями внутреннего и внешнего мира, что требует постоянного энергетического наполнения. Однако если устоять под натиском этих сил и растворить окончательный образ “mana-personality,” то это прямой путь к целостности разума наполненного высшей мудростью. Jung называет этот центр самостью, который проявляет себя следующим образом: “Это ‘нечто’ нам чуждо, но все же необычайно близко, оно совсем наше, но все же неузнаваемо, — виртуальный центр столь таинственного устройства, способного заявить обо всем на свете — родстве с животными и богами, кристаллами и звездами, не повергая нас в изумление, даже не возбуждая нашего осуждения” (237-238).

“Самость можно охарактеризовать как своего рода компенсацию за конфликт между внутренним и внешним. . . Так что, среди прочего, самость — еще и наша жизненная цель, ибо она самое завершенное выражение той судьбоносной комбинации, которая называется индивидуальностью, полным расцветом не только одного индивида, но и группы, в которой каждый вносит свою лепту в целое” (Jung 239-240).

Таким образом, Jung предполагает, что в процессе психологической интеграции конфликтующих частей в человеческой психике происходит слияние на уровне первоначального духовного принципа.

Американский психолог, основатель гуманистического направления в психологии Abraham Maslow, в своей поздней работе The Farther Reaches of Human Nature (Дальнейшие Горизонты Человеческой Природы) вводит понятие “трансценденции,” в определении которого имеет значение следующее: “Переживание мистического опыта с чем-то – будь то человек, космос или нечто в пространстве между человеком и космосом” (271). И далее, “Трансценденция собственной воли (‘не моя воля будет исполнена, но высшая’). Склонить голову перед своим предназначением, перед своей судьбой, стать с ней одним целым, возлюбить её – в духе учения Дао или Спинозы. Принять с любовью то, что предначертано тебе. Собственно, это и значит – подняться над своей личной волей, довериться высшей воле, принять её владычество, нуждаться в нём” (274).

По словам Maslow, если человек воспринимает людей с их личными особенностями во всем многообразии, то причин для конфликтов будет меньше. “Высшее отношение к ним – осознать их, согласиться с ними, научиться радоваться им и в конце концов испытать благодарность перед природой за её изобретательность” (278). Далее, автор говорит о способности абстрагироваться от видимых отличий между людьми с целью постижения их высшей человечности, по сути, иметь устремление к осознанию единого человеческого рода. В этом случае сознание расширяется за границы расовых, видовых, личных и гендерных различий (278).

”Трансценденция относится к высшим, к самым интегративным, холистическим уровням человеческого сознания, поведения и отношений. Трансценденция в данном случае выступает не как средство, а как результат, приближающий человека к собственной человечности, к его окружению, к человечеству в целом, к другим видам, к природе и космосу” (Maslow 279).

Maslow полагает, что люди испытывающие трансперсональный опыт обладают экстатическим способом постижения действительности в отличие от “спокойного и созерцательного постижения Бытия.” Более того, этих людей отличает то, что трансперсональные переживания становятся “самыми важными в их жизни” и в некотором смысле подтверждают смысл их существования. Как следствие, такие люди легко понимают язык метафор, иносказаний, образов и невербальной коммуникации. Поэтому им легче перейти на уровень трансперсонального восприятия природы людей и их взаимоотношений (283).

Единственно разумный способ познать природу “реального Я” состоит в том, чтобы направить внимание на исследование глубинной сущности стоящей за структурой личности. В этом так же состоит основной способ постижения смысла жизни, что включает не только естественнонаучный метод, но и эмпирический, чувственно-нравственный процесс поиска божественного. По мнению Maslow, “Истинное ‘Я’, к которому стремится человек, уже существует, и следы его присутствия зримы. . . Так же и рай – не небесные врата, в которые праведник вступает после смерти, освободившись от бремени жизни, но сама жизнь. Рай уже здесь, он окружает нас. . . Бытие и Становление существует бок о бок, одновременно, в каждом текущем моменте” (112).

Maslow в рамках своего подхода вводит понятие высшего сознания, которое он называет “унитивным сознанием”. Суть такого подхода заключается в одновременном восприятии “здесь и сейчас” уникальности и универсальности наблюдаемого явления. Это способность “. . . увидеть общее в частном и сквозь частное, увидеть вечность внутри мгновения и сквозь струящуюся пелену времени” (115).

Далее Maslow дополняет, “Унитивное постижение человека предполагает способность видеть в нем как божественное, так и мирское; если мы не примем во внимание этого универсального, вечного, бесконечного, идеального, символического значения человека, наше восприятие несомненно редуцируется до крайней степени, откуда уже один шаг до восприятия человека как вещи. Я бы назвал это частичной слепотой” (116).

Таким образом, речь идет о целостном постижении окружающего мира, самого себя и другого человека в одновременном слиянии с насущной и высшей реальностью.

Доктор богословия в области религии и психологии, юнгианский аналитик и священник John A. Sanford, в своей книге The Invisible Partners: How the Male and Female in Each of Us Affects Our Relationships (Невидимые Партнеры: Как Мужчина и Женщина в Каждом из Нас Влияют на Наши Отношения) вслед за Jung наиболее детально обсуждает механизм возникновения противоречий мужского и женского начал в человеке с последующей интеграцией этой, в сущности, творческой энергии.

Анима и Анимус – вот те невидимые, но движущие силы, которые стоят в основе отношений и стремления к поиску целостности. Sanford согласен с Jung, когда говорит, что эти силы имеют природу архетипа. Эта энергия занимает значимое место в психике мужчин и женщин. Дело в том, что действие архетипов анимы и анимуса является глобальным для всего человечества, что проявляется неосознанно и имеет инстинктивную природу. Эмпирическое подтверждение этого позволяет объяснить огромное разнообразие психических феноменов в человеческом сознании и взаимоотношении между людьми (6).

Sanford убежден, что между мужским и женским началом в человеке протекают потоки психической энергии, действующие по принципу полярности, другими словами это энергия либидо или сексуальная энергия. Это можно также сравнить с различными видами физической энергии, например с эффектом электромагнетизма, при котором электрический ток протекает от положительного полюса к отрицательному. По аналогии эти полюса в структуре психики были названы “маскулинностью и фемининностью” (8).

“Эти два полюса распадаются, если их энергии направлены только вовне, но если их энергии - благодаря правильной медитации - направляются внутрь, то эти два полюса, соединяясь, создают высшую личность, которая не подвержена разрушению” (Sanford 9).

Человеческая психика обладает феноменом проекции, который оказывается вне зоны сознательного контроля и происходит автоматически. В этом и заключается особенность проекции, иначе мы могли бы легко избавиться от любых теневых аспектов своей личности. С другой стороны, как говорит Sanford, осознание этого феномена приближает нас к избавлению от его действия. Таким образом, бессознательное содержание будет проецироваться до тех пор, пока не будет осознанно и принято (10).

Как выражается архетип анимы и анимуса? И почему проекция порождает конфликты?

Дело в том, что мужчина идентифицирует свою личность с маскулинностью, но бессознательно проецирует скрытую фемининную часть своей психики на женщин. Женщины же идентифицируют себя с фемининной природой, но бессознательно проецируют скрытую маскулинную часть своей личности на мужчин. Эти спроецированные образы, говорит Sanford, являются Невидимыми Партнёрами и в значительной степени определяют отношения между мужчиной и женщиной. Так возникает искаженная призма из навязанных друг на друга образов, которые скрывают за собой реальных мужчин и женщин. Архетипы анима и анимус существуют не в материальном мире, а в области человеческой психики. Эти образы обладают могуществом, они наполнены сексуальной энергией и способны притягивать свою противоположность во внешнем мире как сверхмощный магнит. Следовательно, человек, получивший проекцию, будет подобно магниту отталкивать или притягивать другого человека (13).

В отношениях всегда есть две стороны, одна из которых создает отторжение, а другая очарование. Отторжение, как и очарование, происходят, когда кто-то становится экраном для проекции другого человека. Sanford рекомендует обращать внимание на отторжение связанное с индивидуальными различиями, которое не следует относить к негативному аспекту. Наоборот, это в большей степени должно побуждать партнеров уделять внимание и признавать уникальность друг друга, что позволяет им совершенствоваться (28).

Реальная роль анимы, существующей в психике мужчины, по Sanford, заключается в облегчении связи между сознанием и бессознательным. Поэтому ошибочно думать, что задача анимы – в формировании отношений с другими людьми. Именно автоматическая проекция анимы, её вторжение в отношения создает конфликты и проблемы. Таким образом, “Мужчины могут сами строить свои отношения и выражать собственные чувства и совершенно не нуждаются в том, чтобы вместо них это делала анима” (41).

Рассматривая негативное проявление анимы, Sanford отмечает её способность блокировать творческий потенциал у мужчины. Отрицательная сторона анимы саботирует мужчину, подсказывая ему советы тихим женским голосом внутри его сознания. Это может выражаться в спонтанном появлении сомнений, которые способны остановить весьма перспективное начинание. Например, мужчина склонный к литературной деятельности мог бы мечтать о написании произведения. И, в этом случае “Почти всегда анима начнет шептать: ‘Откуда тебе известно, что ты умеешь писать?’ - или: ‘Об этом уже все написано’, или: ‘Но это никто не напечатает’. Многих мужчин лишает творческой энергии этот слабый голос, который явно хочет пресечь попытки мужчины что-то сделать самостоятельно” (41-42).

Со стороны женcкой природы анимус мог бы выглядеть как катализатор мнения, что чаще всего проявляется в “суждениях, обобщениях, критических замечаниях и безапелляционных заявлениях” звучащих в женской голове (43). Однако эти противоречивые мнения не принадлежат ей настоящей, а скорее транслируются из различных источников, которые она когда-то считала авторитетными. Самоуверенные и критические мнения внедряются мужским голосом в сознание женщины благодаря могуществу анимуса. Таким образом, в отрицательном значении “женщина воплощает низшую маскулинную логику, так же как мужчина низшую фемининную эмоциональность” (Sanford 43).

Sanford уверен в том, что мнение анимуса разрушительны для женщины, так как c легкостью проецируются на других людей или направляются на саму себя. Это выражается в самокритике, негативной оценке, падении достоинства и обесценивания самой себя. Следовательно, такое самоощущение влияет на поведение, которое критически воспринимается окружающими и провоцирует конфликтные отношения (44).

Например, когда у женщины пробуждается эрос, нежность или творческая мысль, то силы анимуса могут внедриться в сознание и саботировать своим мнением реализацию женского начала. “Он может сказать: ‘У тебя это не получится’, или: ‘Другие могут это сделать лучше тебя’, или: ‘Ты не можешь предложить ничего интересного’. Если женщина идентифицируется с такими мыслями, то есть ошибочно принимает их за свои собственные, то новые творческие возможности у нее просто исчезнут” (Sanford 44).

“Есть определенные слова, к которым анимус питает особенное пристрастие, - наверное, самое важное из них – ‘должен’, – а также некоторые выражения, которые он употребляет чаще других. Например: ‘В тебе нет ничего хорошего. . . Ты все делаешь неправильно. . . Почему у других получается, а у тебя нет. . . Ты неудачница’” (Sanford 47).

Можно заметить, что негативная анима и негативный анимус воплощают собой пагубную, отвергающую силу. Можно заметить, что человеческая история изображала подобную психологическую связку борьбы мужского и женского начал в мифологии.

Кроме того, Sanford выделяет понятие “персона”, которое означает – “маска”. В сущности это функция, которую эго-личность проявляет в отношениях с внешним миром. Это необходимая функция для адаптации и жизнедеятельности в социуме, её нельзя полностью отвергать. “Проблема возникает, когда человек идентифицируется со своей Персоной. Тогда он считает, что он и личина, которую он предъявляет внешнему миру, - это одно и то же. Тогда у него утрачивается осознание своей истинной сущности, особенно темной. Теневой стороны его личности” (70). Слепая самоидентификация с персоной создает искусственную жизнь под маской, что порождает множество внутренних конфликтов. Такой человек живет под страхом раскрыть свою настоящую суть и будет восприниматься как неискренний (70).

Возможна ли активность анимы и анимуса с положительной, созидательной стороны? И как эта сила влияет на трансформацию конфликтов и самореализацию?

Принимая во внимание тот факт, что Анима является связующим звеном между сознанием и бессознательным, между духовным началом и миром души, то следует сказать, что она играет исключительно созидательную роль, заставляя человека пробудиться к высшим ценностям. По словам Sanford, анима в её верной интерпретации помогает мужчине вернуться к “обретению целостности и духовному развитию” (72).

Sanford указывает на то, что анимус в процессе становления женщины играет важнейшую роль, являясь для неё проводником “указывающим женщине путь через ее внутренний мир к ее душе” (72). Это творческий дух, который проявляется в образе “талантливого мужчины, пастора, учителя, врача, бога или силача” (72).

Итак, только признание, понимание и принятие энергии преобразующего архетипа открывает светлую, созидательную сторону бессознательного. Попытка спроецировать эту силу вовне чревато негативным аспектом, о котором упоминалось выше.

Советский и российский доктор технических наук, философ и математик, Nalimov Vasilii Vasil'evich в книге Realms of the Unconscious: The Enchanted Frontier (Реальность Нереального: Заколдованная Граница) говорит о Любви в трансперсональном её проявлении, где сущностью является – Духовное Единение. Любовь не только замедляет психологическое время, но и несет в себе процесс созревания, когда “достигнув полноты своего становления” она трансформируется в пространство Ничто. Другими словами, через трансценденцию телесного, любящие достигают сознательного Единства в Боге за пределами эго-личностей (88).

“В полноте своего проявления Любовь – это существование вне Делания, свободная экзистенция или, иначе, то Существование, которое уже можно было бы назвать Не-Существованием, ибо оно осуществляется при растворении личности в исходном Семантическом вакууме. Не-Существование – это выход из времени. Любовь смыкает Бытие с Не-Бытием, преображая Смерть. Но можно сказать и так: Любовь становится синонимом Смерти” (Nalimov 89).

Исследуя восточные и западные воззрения, Nalimov приходит к мысли, что “Делание” порождает индивидуальное время, которое предполагает конечность существования эго-личности и телесную смерть. Однако с другой стороны, Не-Бытие не может быть порождено Деланием, так как это существование, по сути, в вертикальном времени, вход в которое возможен через Любовь. По сути, мистическая часть учения Христа, выраженная в апокрифах, а так же в Евангелии от Египтян, где Христос – сын Молчания, объединяют эти два противоречивых Начала в едином устремлении к Свободе (92).

“В Евангелиях как бы перекликаются между собой два лейтмотива – проповедь Любви и проповедь Дела: ‘По плодам их узнаете их’ [St. Matthew, 7:20]. Именно проявление Любви через Делание составляет христианское понимание сущности Любви“ (qtd. in Nalimov 92).

Стремление сохранить индивидуализацию, например, руководствуясь непререкаемыми принципами, правилами, моделями мышления и поведения, приводит в конечном итоге к внутренним конфликтам и проблемам с окружающими. Такой человек фактически находится в социуме, однако на самом деле он далёк от ощущения реальности, которая его окружает. Мысль о том, что Я должно оставаться неизменным, прежним, самими собой, создаёт замкнутую изоляцию, что порождает страх, неуверенность и, в конечном итоге, тяжёлый душевный кризис. Вероятно, что такое укоренение Я-личности связано с желанием испытывать постоянный комфорт. В этом контексте Nalimov сказал: “. . . трансперсональная устремлённость выглядит как импульс контркультуры, может быть, более серьёзный, чем такие спонтанные вспышки, как скажем, движения хиппи” (271).

“Преодоление капсулизированности Я открывается через взаимодействие. Напомним, что одно из проявлений веры в реинкарнацию основывается на том, что люди, раз вступив в глубокое взаимодействие в земной жизни – скажем, полюбив по-настоящему или принеся большое зло друг другу, - сохраняют связанность навсегда. . . . Отсюда проясняется смысл Делания – через него раскрывается сопричастность друг другу, а следовательно, и всему существующему, даже в мире элементарных частиц. И если в квантовой механике пришлось отбросить представление о раздельности квантовых систем, то ещё больше оснований у нас есть для того, чтобы отказаться от представления об изолированности человеческого Эго” (Nalimov 272).

Известный мастер Адвайты из Индии Ramesh S. Balsekar, в своей книге Issledovanie Vechnogo: Popytki Prolit' Svet na Uchenie Nisargadatty Makharadzha (Исследование Вечного: Попытки пролить свет на учение Нисаргадатты Макхараджа), пишет о взаимосвязанности наблюдаемых объектов реальности, в том числе человека с человеком, и человека с единым “полем” вселенной. Автор предлагает внимательно относиться к дуализму, так как это явление лежит в основе человеческого конфликта и несчастья. Дуализм предполагает разделение, неосознанное восприятие фрагментов целого. В действительности реальность имеет хоть и полярную, но взаимодополняющую единую природу, “. . . феномены – лишь ноумен, протяженный в пространстве и времени” (60).

Осознание человеком своей целостности приносит освобождение от растерянности и уменьшает количество жизненных проблем связанных с переживанием несчастья, говорит Balsekar. “Единство противоположностей поляризовано, её аспекты взаимосвязаны и поэтому нераздельны, тогда как дуализм – это оппозиция, разделение, и поэтому конфликт” (61). Ничто по-настоящему не существует, кроме сознания, которое является тем, что мы есть. Мы не знаем о нашем существовании, когда сознание находится в покое. И только при движении и изменении поля сознания мы проявляемся как тотальность, явленная в единстве противоположностей (61).

Balsekar приводит две отличительные черты в мышлении животного и человека. Первое различие: “Заключается в том, что благодаря существованию у человека интеллекта он может наблюдать функционирование этого сознания, тогда как животное, в силу отсутствия интеллекта, этого делать не может” (64). Животное, утолив свой голод и сексуальное желание, не думает об этом, так как действует на основе инстинкта, а человек часто думает об этом: вспоминает прошлый опыт, оценивает, сравнивает и строит образы будущего удовлетворения своих желаний. Эта умственная деятельность является основой чувства дисгармонии, несчастья и конфликта (64).

Второе различие, по мнению Balsekar, заключается в том, что человек испытывает чувства угрызения совести в стремлении сохранить свою целостность. Иными словами, человек жаждет большего, чем просто удовлетворение физических потребностей, он интуитивно ищет свою истинную сущность. Это может выражаться в стремлении к бесконечности, неизменности, безвременья и простого человеческого счастья в терминах общепринятых ценностей жизни. Но это ошибка, потому что мышление, построенное на ограниченных во времени материальных объектах, приводит к распаду и страданиям. Выход из этой ловушки ума состоит в том, чтобы отпустить свою “иллюзорную реальность” перестав быть “кем-то” и стать воплощение единства полярных противоположностей (67).

Balsekar говорит, что “. . . в действительности именно ‘я-концепция’ находится в противоречии (в состоянии дуальности) с ‘другими’. . . Существование этого объективного функционального элемента или ‘я-концепции’ основано на представлении о некой сущности, отдельной от остальной части проявленных феноменов” (69).

Единство полярных противоположностей во времени и пространстве это среда, условие для существования восприятия наблюдателя как субъекта и наблюдаемого им объекта. Значимым моментом здесь является то, что наблюдатель и наблюдаемый объект, в сущности, представляют собой объекты, которые взаимозаменяемы и не обладают независимым друг от друга существованием (Balsekar 75). Человек, добровольно принявший принцип взаимосвязанных противоположностей способен осознанно испытать единство свойственное самой вселенной. Balsekar сказал, что в этом случае противоречивая жизнь человека становится искусством поддержания баланса противоположностей (77). . . . Это напоминает противоположные, но неразделенные в своей основе стороны, подобные полюсам магнита или пульсирующим колебаниям одной вибрационной волны (78).

“Единственный способ остановить иллюзию правильного и неправильного, счастья и страдания, связанности и освобождения, заключается в том, что ум должен прекратить действовать сам по себе, . . . позволить событиям случаться естественно и спонтанно, просто свидетельствуя происходящее” (Balsekar 81).

Вселенная со всеми формами возникает самопроизвольно и одновременно, как сновидение. По мнению Balsekar, только сознание способно воспринимать все элементы проявленного в самом себе творения, будь то вселенная, человек, животное, растение или минерал. Поэтому человеческие существа лишь персонажи, формы и роли сновидения, которые обеспечивают необходимое функционирование этой проявленной вселенной со своими физическими законами. Однако ни один элемент вселенной не обладает отдельной независимостью или автономностью. Люди и формы мироздания не сами проживают свои жизни, а через них проявляется поток единого Сознания (160).

Balsekar говорит, что каждый отдельный человек является Сновидцем, который может быть лишь свидетелем своего сновидения и происходящих в нем событий. При этом сновидец не обладает способностью активно управлять своим сном или каким-либо образом влиять на поведение других персонажей сновидения. Реален только тот, кто видит сон, а воспринимаемые формы, как и сам сон, являются иллюзией. Роль персонажа в сновидении предопределена, поэтому он не может надеяться на какую-либо иную роль. “Когда человек ясно осознаёт это, такое осознание вновь соединяет то, что было разъединено в момент отождествления с отдельной сущностью, и чувство подавленности и страха, вызванные этой разделённостью и агрессией, сменяются ощущением свободы, единства, любви” (161).

Paul Rebillot, опираясь на свой опыт актёра и образование в области драматургии, а также будучи участником движения за человеческий капитал, - построил структурный процесс трансформации на основе мифологии и психологии, о чем рассказал в публикации “The Hero`s Journey: Ritualizing the Mystery” (“Путешествие Героя: Ритуализация Тайны”) представленной в книге Spiritual Emergency: When Personal Transformation Becomes a Crisis (Духовный Кризис: Когда Личная Трансформация Перерастает в Кризис). Автор объединил в своём методе мифологию, гештальт-практику, движение, медитацию, ритуал, групповой процесс, драму, искусство и музыку.

Существует множество способов войти в изменённые состояния сознания, например, такие как дыхательная медитация, молитва, некоторые виды йоги, кружения дервишей и прочее. Однако, по мнению Rebillot, ритуальная драма является наиболее перспективной, поскольку позволяет осуществлять сознательную и контролируемую навигацию во время трансперсонального путешествия (214).

“Буддисты говорят, что один из основных наших страхов — это страх необычных состояний сознания. Мы боимся их в самих себе и боимся их в других. Справиться с этим фундаментальным страхом можно, пережив необычное состояние сознания в безопасной ситуации, чтобы исследовать, как входить и, самое важное, как выходить из него” (Rebillot 214).

Опыт драматургии в пространстве измененного сознания должен быть упорядоченным, последовательным и контролируемым. Структура ритуала – вот, что создает эту возможность, убежден Rebillot. Кроме того, ритуальное событие объединяет биологическое время и вечность, благодаря чему энергетические формы бессознательного проникают в сознание человека и трансформируют его ограничения. Цель ритуальной драмы – слияние части и целого, человека и Творца (215).

Какую мудрость можно извлечь из практики ритуальной драмы?

Rebillot выяснил, что “если достаточно долго и достаточно глубоко смотреть в глаза самого пугающего внутреннего монстра, это превратит его в сокровище” (223). Человек способен раскрыть в себе героя и демона, чтобы испытать опыт их противостояния, как светлую и теневую сторону внутреннего мира. Это позволяет заглянуть в глубину тени, чтобы увидеть её сущность. Другими словами, не избегать своего демона и не проецировать на других, а посмотреть в его глаза. Когда маска спадёт, то можно спросить: “Что тебя беспокоит?” Благодаря этому происходит “пробуждение сострадания” и “переживание исцеления”.

Таким образом, “. . . сострадание к другим начинается с любящего приятия опороченной и раненой внутренней сущности” (223).

Исследователи трансперсональной психологии и психоделического опыта, педагог и психотерапевт Christina Grof, а также психиатр, доктор медицины Stanislav Grof в совместной книге под названием The Stormy Search for the Self: A Guide to Personal Growth Through Transformational Crisis (Бурный Поиск Себя: Руководство к Личному Росту Через Трансформационный Кризис) раскрывают аспекты работы с духовными проблемами на пути к целостному обновлению и возрождению.

Grof и Grof полагают, что “темная ночь души” является неотъемлемым аспектом духовной эволюции. Теневой отрезок пути это необходимый этап предшествующий внутренней свободе, свету и душевному равновесию. Проживание духовного кризиса в относительно мягкой или эмоционально импульсивной форме – это всегда вызов. Часто кризис выражается тем, что повседневная жизнь выходит из своего привычного русла, наполняясь тревогами, иллюзиями, ошибками, отсутствием концентрации внимания, частой сменой эмоций, паникой, бессилием, чувством ненужности и отсутствием смысла существования (46). Таким образом, ранее подавленные эмоции и воспоминания предстают из области бессознательного в виде проблем разрушающих жизнь человека (47).

Кроме того, по мнению Grof и Grof, чувство одиночества или смерти может быть вызвано не только индивидуальным бессознательным, но и полем коллективного или всеобщего бессознательного. Бессознательный разум проявляется не только темной, но и светлой стороной, что также способно вызвать негативные ассоциации. Человек под воздействием бессознательного содержания “может бороться с чудовищным мифологическим демоном или переживать битву, происходившую в другой эпохе - в подобных ситуациях неизбежны чувства тревоги и страха” (48). Здесь кроется опасность трансляции индивидом своих мистических видений и ощущений в реальную жизнь. Поэтому такой человек может почувствовать угрозу своей безопасности со стороны окружающего мира. Это часто выражается как необоснованная тревога, страх замкнутого или открытого пространства, высоты, общественных мест и т.д. (49).

Самое пагубное чувство одиночества возникает из восприятия себя как отделённого от высшего принципа, иными словами, от глубинной сущности или творящей силы вне личности (53). Grof и Grof сказали: “Даже когда человек окружен любовью и поддержкой, он может быть наполнен глубоким и жгучим одиночеством. Когда человек погружается в бездну экзистенциального отчуждения, никакое человеческое тепло не в состоянии ничего изменить” (54). И только вселенская сила, присущая человеческой природе, способна вдохновить его, вывести из сложнейших ситуаций и вернуть в состояние целостности.

“В культуре острова Окинава такое состояние называется камидари. Это период, когда страдает дух человека, время испытаний, в течение которого человек не может действовать рационально. Общество поддерживает таких индивидов, признавая, что их необычное состояние — знак близости к Богу. Впоследствии считается, что у этого человека божественная миссия — например, целителя или учителя” (Grof 57).

Grof и Grof ранее указывали, что открытие духовной силы сопровождается экстатическими переживаниями, что также является признаком духовного кризиса. Это может выражаться в ощущении счастья, спокойствия, чувстве энергетического подъёма. При этом подавление или борьба этой трансформирующей энергии усугубляет личностный кризис (64).

Далее авторы отмечают, что “И светлые и темные области — это обычные и одинаково важные аспекты духовного самораскрытия, и хотя мы используем термины ‘отрицательный’ и ‘положительный’, это вовсе не означает, что одни из них более или менее ценные, чем другие. Обе эти области представляют собой необходимые и взаимодополняющие компоненты целительного процесса” (Grof 64).

Трансперсональное путешествие – это процесс преображения, корректирующий физические, психические и эмоциональные трудности, в результате чего повышается самооценка, интуиция, эмпатия и позитивное восприятие. В результате такого опыта, по мнению Grof и Grof, раскрывается творчество, которое может выражаться в деятельности, связанной с помощью, поддержкой и сопровождением других людей (128).

Авторы обращают внимание на то, что человек, переживающий духовный кризис и не имеющий должной поддержки, понимания и знаний, может ошибочно отвергнуть призыв к трансперсональному путешествию. В результате отказа, человек подвергается влиянию прежних проблем и ограничений, которые со временем усугубляются и ещё больше усиливают призыв. Если человек всё же принял вызов, но не завершил цикл духовной трансформации, то он погружается в неуправляемый поток бессознательного разума, теряя здоровый рассудок и функциональность в повседневной жизни. Картограмма этапов трансперсонального путешествия даёт возможность сознательной навигации, что позволяет успешно преодолеть этап страданий и борьбы. Завершение цикла позволяет возвратиться из области бессознательного в повседневную жизнь с духовным плодом и мудростью необходимой для разрешения проблем и конфликтов (Grof 129).

Примером карты трансперсонального изменения может служить Круг Дзен, говорят Grof. Это простой символ, где движение отражено по окружности. Точка в ноль градусов “символизирует состояние ума, в котором человек отождествляется с миром имен и форм, воспринимая его в терминах полярных противоположностей”. Точка в девяносто градусов отражает “уровень эволюции сознания, на котором человек понимает, что все возникает из небытия, или ничто, и исчезает в небытии”. Точка сто восемьдесят градусов отражает “состояние сознания, в котором весь мир форм выглядит иллюзорным, и ничто реально не существует”. Точка двести семьдесят градусов соотносится со “сферой магии и чудес”. На окончательном этапе цикла, в точке триста шестьдесят градусов происходит возврат к нулевой фазе, но уже на обновлённом витке. Это новое сознание с которым человек возвращается в реальный мир и “воспринимает его без привязанностей и оценок. . . исчезают даже различия между состояниями, представленными точками на круге, и человек понимает, что вся картография была просто учебным пособием” (137).

Таким образом, пройдя трансформационный путь, путешественник возвращается в повседневный мир с новым качеством сознания. Эти метафизические карты сознания ранее не входили в область психологии, однако они всегда были известны древним традициям. Исследуя действие психоделических препаратов, Grof и Grof пришли к выводу: “Становилось все более очевидно, что фармакологическое действие ЛСД и других аналогичных веществ не порождает никакого психологического содержания. Их было правильнее считать неспецифическими катализаторами - агентами, которые активизируют психику и способствуют проявлению ранее не осознававшихся содержаний” (143).

Описание этапов трансформации сознания можно найти в шаманских картах из древнейших культур, в которых не обязательно использовались фармакологические методы для слияния с полем бессознательного (Grof 143).

Доктор медицины, психиатр Mark Kasprow и доктор медицины, психиатр Bruce Scotton в научной статье “A review of transpersonal theory and its application to the practice of psychotherapy” (“Обзор Трансперсональной Теории и ее Применения в Практике Психотерапии”) указали на то, что “Трансперсональная психиатрия не продвигает какую-либо конкретную систему убеждений, а скорее признает, что духовные переживания и трансцендентные состояния, характеризующиеся альтруизмом, творчеством и глубоким чувством связанности, являются универсальными человеческими переживаниями, о которых широко сообщается в разных культурах. . .” (13).

И далее, “Это понятие связанности или союза присутствует в той или иной форме в большинстве культур и всех основных религий. Ей было дано множество имен, в том числе Брахман в индуизме, ум Будды, Дао и Царство Бога. Эту духовную основу можно рассматривать как источник чувства единства с собой, другими людьми, окружающей средой и вселенной” (Kasprow 16).

Кроме того, “В шаманских традициях измененные состояния сознания (ИСС) облегчают ‘путешествие’, в котором человек покидает свой обычный мир, отправляется в какое-то другое царство, получает переживания, восприятия и озарения и возвращается, в идеале измененным некоторым конструктивным образом” (Kasprow 17).

Kasprow и Scotton выделяют две категории медитативных практик инициирующих измененные состояния сознания. К первой категории относятся к практики, где используется концентрация на внутреннем или внешнем объекте, это может быть молитва, йога, христианское созерцание. Ко второй категории относятся практики направленного и восприимчивого осознавания, такие как буддийская випассана и медитация прозрения (19).

Таким образом, результатом практик медитации является “снижение тревожности, повышение творческих способностей, сочувствие и самоконтроль, увеличение способности к психологической проницательности”. На более высоких уровнях духовного мастерства, Kasprow и Scotton наблюдают эффекты: “глубокого чувства мира, радости и сострадания, трансэгоические состояния глубокого единства” (19).

Исследователь шаманизма и западных магических традиций, доктор философии Nevill Drury, в книге The New Age: The History of a Movement (Нью Эйдж: История Движения), в главе “Дух, Миф и Космос”, проводит анализ эволюции взглядов представителей мистических и трансперсональных направлений. “Не мы изобретаем миф, - писал Юнг, - скорее, он обращается к нам как Слово Божье” (qtd. in Drury 144). В основе зарождения мифологии лежат драматизированные образы архетипов бессознательного. Анализируя концепцию коллективного бессознательного, Drury резюмирует, что Carl Jung опирался на “изучение мифов и басен, чтобы глубже понять условия жизни человека” (144).

Dr. Drury провёл анализ концепции Dr. Jean Houston, где она утверждает то, что универсальные архетипы бессознательного проявляются внутри каждого человека уникальным образом, “соединяя дух с природой, разум с телом, и ‘я’ со вселенной” (qtd. in Drury 147). Сакральная психология и в частности роль мифа заключается в переносе внимания с личности на универсум, что обеспечивает расширенное состояние сознания.

Это в свою очередь привносит в повседневную жизнь новое видение, трансформацию и обновление. Drury, цитирует слова Houston: “Во время перехода всей системы появляется Душа Мира, anima mundi, кажется, что она присутствует с нами во всех вещах и событиях мира. Говоря через мифы, она расширяет наше восприятие более глубокой истории, которая разворачивается в наше время” (qtd. in Drury 147).

Кроме того, Dr. Drury рассматривает взгляды Dr. David Feinstein и Dr. Stanley Krippner, которые в рамках исследовательского проекта Медицинской школы Университета Джона Хопкинса опираются на мифы, психологию и духовную эволюцию. В частности, сравнивая новые и традиционные методы исцеления, Dr. Feinstein выделил термин “личная мифология” для описания “развивающейся конструкции внутренней реальности” (qtd. in Drury 147). Другими словами, конструкции реальности или сценарий жизни человека также представляет собой цикл мифологического путешествия.

При этом Dr. Krippner расширил проект исследованиями в области сновидений, духовного исцеления и измененных состояний сознания. Таким образом, исследователи предложили свои знания мифологии для разработки ритуалов и практик, которые люди могли бы использовать в своей жизни с целью духовного преобразования (Drury 148).

Современный философ и трансперсональный писатель Ken Wilber в книге Integral Spirituality: A Startling New Role for Religion in the Modern and Postmodern World (Интегральная Духовность: Потрясающая Новая Роль Религии в Современном и Постмодернистском Мире) рассказывает о своем опыте самоанализа: “Всякий раз, когда я отвергаю и проецирую свои качества, они возникают ‘снаружи’, где они меня страшат, раздражают, вгоняют в тоску, управляют мной. И, наоборот - в девяти случаях из десяти то, что в других меня больше всего раздражает и вводит в уныние, на самом деле оказывается моими теневыми качествами, которые теперь воспринимаются как ‘внешние по отношению ко мне’” (120). Следовательно, нас беспокоит в другом человеке только то, что мы вытесняем как часть самих себя. Это не способ оправдать недостатки другого, - это транзит части вытесненной жизненной силы во избежание встречи со своим демоном лицом к лицу. Настоящий конфликт происходит не снаружи, а внутри, в пространстве собственного сознания (120).

“Если отрицательные качества другого человека информируют вас, это одно дело. Но если они овладевают вашим вниманием, возмущают, раздражают, вызывают гнев, велика вероятность, что вы, прямо скажем, переживаете тяжелый случай противостояния своей же тени” (Wilber 121).

Потеря целостности, как считает Wilber, происходит в тот момент, когда возникает объект в виде второго, а затем и третьего лица, то есть, находится кто-то, кто ассоциируется с негативной эмоцией, кто станет её носителем. Кто-то другой причина моего отрицательного настроения, он испытывает негатив, но не я. Человек чувствует эмоцию гнева, но ищет повод перенести её на кого-либо, найти виноватого и как следствие избежать переживания этого чувства. После чего эмоция уходит из-под контроля, что грозит тем, что она пополнит банк бессознательного, будучи не пережитой. Так формируется теневой аспект или внутренний демон. Результатом действия этого механизма становится то, что эмоция гнева обязательно вернется к человеку, но уже в качестве симптома, выраженного в форме депрессии, уныния, мигрени, конфликта, ночного кошмара или психосоматического расстройства (122).

Исцеление может произойти, если человек переведет эти негативные “оно - чувства” обратно в “я - чувства”, примет эту энергию получив над ней ранее утерянный контроль и проживет это заново. Такая практика возвращает спроецированную “тень” своему владельцу и создает условия для устранения корня разрушительного симптома. Целью исцеления является преобразование объекта “Оно” в субъект “Я” (Wilber 122).

“Однако если сначала не вернуть тень себе, медитация на злости усугубит отчуждение: она превратится в ‘трансценденцию и отвержение’ - или патологическое развитие” (Wilber 128).

Интегральная духовность возможна только через принятие противоречивых и ранее вытесненных частей я-самости. Wilber предлагает проводить практику принятия до тех пор, пока все части не будут пережиты и трансформированы. Это позволяет переходить к новым и новым этапам расширенного сознания до момента, пока все части “Я” не будет окончательно поглощены “Мною”. Таким образом, происходит послойное слияние, где в потоке осознанности растворяются все объекты, и остается чистый Свидетель, Самость, Атман, Дух или Высший Разум. Это и есть целостное сознание, осознающее само себя как нераздельное Наблюдение, в котором весь проявленный мир оказывается “мною” (129).

Например, практика медитации направленная на трансформацию или вытеснение эмоции страха не приведет к желаемому результату по причине того, что этот страх состоит из неосознанного основания. Поэтому трансформация неподлинных эмоций приводит к еще большим противоречиям. Wilber сказал, “Так что всякий раз, когда вы испытываете гнев, он будет проецироваться, что приведет к появлению чудовищ вокруг вас, и это будет порождать в вас страх (и на самом деле вы боитесь своего гнева, а вовсе не чудовища). Вы никогда не сможете установить контакт с этим страхом и трансформировать его, потому что никогда не начнете работу с настоящей, подлинной эмоцией злости” (136). Поэтому частая ошибка медитирующих людей состоит в том, что они взаимодействуют с ложной эмоцией страха, вместо того, чтобы сконцентрировать внимание на подлинной эмоции гнева и на других подавленных эмоциях создающих в конечном итоге маску страха (136).

Исследуя традиции мира, Wilber выявил, что эволюция возможна только после инволюции, другими словами, прежде чем спираль Духа расшириться, она должна быть сжата до предела. При этом “высшее последовательно снисходит в низшее”, а затем развивается лишь потому, что содержит в себе искру первородного Духа. Поэтому основа жизни это не просто развитие материи, а скорее раскрытие Духа как потенции в форме материи. Каждый элемент творения содержит в себе программу инволюции и эволюции, которая скручивается и раскручивается в процессе творческого проявления игры Духа (216).

“Согласно традициям, великая космическая игра начинается, когда Дух Выбрасывает себя вовне в процессе спортивных занятий или игры (лилы, кенозиса) во имя сотворения проявленной вселенной. Дух ‘теряет’ себя, ‘забывает’, принимает на себя волшебную видимость множественности (майи), чтобы сыграть в грандиозные прятки с собой. Дух сначала выбрасывает себя вовне, чтобы сотворить душу, которая есть осевшее и обедненное отражение Духа; затем душа снисходит в ум - еще более бледное отражение сияющей славы Духа; ум снисходит в жизнь, а та в материю, которая есть плотнейшая, низшая, наименее сознающая форма Духа. Мы могли бы выразить это так: Дух-как-дух снисходит в Дух-как-душу, которая снисходит в Дух-как-ум, который снисходит в Дух-как-тело, которое снисходит в Дух-как-материю. Эти уровни Великого гнезда — формы Духа, однако формы становятся все менее сознательными, все менее сознающими свой Источник и свою Сущность, все менее живыми для своей вездесущей Основы, хотя все они не что иное, как дух-в-игре” (Wilber 216-217).

Donal O’Reardon специалист в области философии, образования, разрешения конфликтов, психотерапии и коучинга, в статье “The Transpersonal is the Future of Mediation” предложил перспективу развития медиации, сказав что, “Будущее посредничества и разрешения конфликтов - за трансперсональным” (n.p.).

O’Reardon предлагает модель посредничества, основанную на трансперсональной перспективе (n.p.). “Эта модель включает четыре аспекта трансперсонального подхода: интеграция, а не распространение; помощь посреднику увидеть ‘тень’ в действии; изменение определения понятия ‘расширение прав и возможностей’; поддержка интуиции и открытие нового вида отношений с клиентами” (n.p.).

Действительное расширение прав и степеней свободы в социуме зависит от умения взаимодействовать и принимать ответственность за различные состояния и фазы сознания, - считает O’Reardon (n.p.). Поэтому, “Трансперсональная перспектива видит непрерывность между подсознательным, бессознательным, сознательным и коллективным сознанием” (n.p.).

“Будущее медиации предполагает переосмысление парадигмы разрешения конфликтов, в которой, например, больше нет ложного выбора между эмоциями и интересами, то есть между отношениями и результатами” (O’Reardon n.p.).

O’Reardon делает акцент на целостном подходе при медиации конфликтующих сторон: “Интегрированная, а не распределенная парадигма посредничества помещает наши эмоции, интуицию и личные потребности, а также наши интересы, амбиции и цели в более широкую и согласованную структуру. Знаменитая диаграмма ‘яйца’ Роберто Ассаджиоли - лишь один из примеров того, как это сделать” (n.p.).

Доктор психологии Arnold Mindell, в книге Konflikty: Fazy, Forumy i Sposoby Razresheniya (Конфликты: Фазы, форумы и способы разрешения), предлагает развивать навык отмечать и распознавать сигналы различной интенсивности, которые возникают в процессе конфликта. Это могут быть вербальные послания, телесные сигналы, атмосфера между участниками конфликта, этническое и социальное многообразие, а так же сновидения, возникающие относительно неосознанных телесных сигналов. Кроме того, Mindell выделяет фазы присущие психологии и мировым событиям, которые процессуально и фазово-ориентированы (39-40).

Dr. Mindell определил четыре фазы свойственные внутренним, межличностным и организационным конфликтным процессам. Человек или группа будут находиться в той фазе, которая доминантна в определенный момент времени. Первая фаза – непротиворечивое состояние удовольствия, состояние баланса. Вторая фаза – острая напряженность и конфликт, борьба или бегство. Третья фаза – поставить себя на другую сторону конфликта, вообразить точку зрения другого человека или событие и почувствовать это состояние. Четвертая фаза – расслабиться и отстраниться, а затем наблюдать едва заметные или явные сигналы в теле и отдаться этому потоку. При этом творческий момент четвертой фазы может предоставить ответы на критические проблемы и приводит в большинстве случаев к первой фазе - счастливой безмятежности. Таким образом, “Эти фазы универсальны и не зависят от какой-либо культуры мира. Эти фазы как навигатор в работе с конфликтами на любом уровне” (42).

Говоря о природе возникновения конфликта, Mindell заявил, что “Маргинализация и недостаток признания – главные причины внутреннего и внешнего конфликта. . . . Однако все мы неизбежно участвуем в порождении насилия и войн из-за недостатка или отсутствия признания многообразия или осознания фаз. . .” (93). Невнимание к статусу человека или группы, игнорирование мнений, притеснение свобод, безнадежность будущего – всё это мотивы к возникновению конфликта и насилия. Поэтому, “Ваша вера в то, что все люди равны, и соответствующие ожидания могут сделать вас невнимательным к многообразию, что неминуемо приведет к возникновению напряженности” (93).

Воображение или сновидения – это не только образы ночного сна, но так же обыгрывание телесных симптомов и проблем во взаимоотношениях. Это также могут быть “заигрывания и фантазии” исходящие от коллективных проблем. Mindell убеждён, что “работа со сновидениями является частью работы с миром” (382). Кроме того, “Сновидение, проявляющееся в виде образов сна, - это часть всеобщего поля, соединяющего нас всех” (384).

Мир заигрывает с нами посредством едва ощутимых, неосознанных сигналов, но сложность в том, что мы не уделяем им внимания. Но именно благодаря этим сигналам в виде двигающих нас образов и ощущений мы можем найти указатели и прийти к решению самых трудноразрешимых конфликтных ситуаций. В этом контексте Mindell сказал, “. . . в психологии говорят о подсознании или бессознательном, а в традиционных культурах, например в шаманизме, это называют ‘великим духом’ присутствующем в воздухе и на земле” (387).

Что же такое “сновидение” с точки зрения Mindell? “Это своего рода внутренние вибрации, еще не выраженные в форме образов, звуков или движений” (397). Выражаясь в терминах психоанализа, Mindell представляет “сновидение” как пространство бессознательного: “Когда вы глубоко уходите в себя, будучи при этом подключены к полю сновидения, тогда внутреннее и внешнее практически не отличаются. Основная идея в том, что сновидение – это то, что вы можете ассоциировать с ночным сном, но поле сновидения присутствует как ночью, так и днем – оно постоянно внутри и снаружи вас” (397)

Dr. Mindell уделяет значение третье фазе, когда происходит обмен ролями с противоположной стороной конфликта, где на самом деле “. . . вы можете встретиться только с самим собой. Во внешнем мире можно столкнуться только с той проблемой, которая есть внутри вас. Ради собственного блага нужно танцевать с энергией, не дающей вам покоя. В стране грез смысл третьей фазы – в смене ролей и общении” (495). Принятие и совместное движение с этой вытесненной энергией открывает вход в четвертую фазу “непредсказуемости и спонтанности”. Поэтому осознанное прохождение третьей и четвертой фазы формирует навык “мета-наблюдателя” с позиции которого конфликтов просто не существует (495).

Когда мы вступаем в общение друг с другом, то изначально взаимодействуем на нелокальном, квантовом уровне, затем это совместное сновидение переходит на уровень осознанности. Mindell утверждает, что “Мы являемся реальными и мифическими существами, как личности и как отношения. Отношения – это связь между нами, или совместное сновидение” (504). Автор предполагает, что люди притягиваются между собой по нелокальным связям, которые представляют в некотором роде основание для возникновения прошлых, настоящих и будущих отношений (504).

Квантовая нелокальность в физике – это видимая способность одного фотона при измерении мгновенно определять верхнее или нижнее состояние своего ‘близнеца’, независимо от расстояния между ними. . . . Эйнштейн полагал, что нелокальность это ‘жуткое дальнедействие’, а Юнг называл подобные взаимосвязи синхроничностями, т.е. акаузальными, непричинными связями через сходство значений. У физики объяснений нет; она просто формулирует нелокальность для частиц в единой системе как факт. В психологии можно говорить о том, что по мере того, как меняетесь вы, могут меняться и те, кто с вами связан эмоционально. . . . Мы не знаем, что нами движет, но мы можем это чувствовать, и у этого есть практические последствия в повседневной жизни. (Mindell 515)

Далее, Mindell выдвигает более глобальную мысль о том, что “. . . суть ваших беспокойств может быть связана с нелокальными историческими мировыми вопросами. Ваши беспокойства носят личный характер, но это может быть и общение мира с вами, вдохновляющее вас на то, чтобы помогать ему” (535).

Настоящее понимание и разрешение конфликтов происходит благодаря смене акцента внимания с внешнего мира на внутренний, Mindell сказал, что “Самый удивительный, невероятный и полезный аспект – это способность, глядя на других, понимать, что ‘я смотрю на самого себя, на один из собственных аспектов’” (533). Таким образом, “Люди и вопросы, которые вас тревожат, являются вашей личной проблемой, но это также мир, который имеет общение с вами, желая побудить вас помочь ему” (533).

Доктор медицины, психиатр Pierre Flor-Henry, Доктор медицины, клинический профессор Yakov Shapiro и практик монгольской шаманской традиции Corine Sombrun провели исследование “Brain changes during a shamanic trance: Altered modes of consciousness, hemispheric laterality, and systemic psychobiology.” (“Изменения Мозга во Время Шаманского Транса: Измененные Режимы Сознания, Латеральность Полушария и Системная Психобиология”). В результате чего выяснили, что измененные состояния сознания, в частности шаманский транс “. . . не являются психопатологическими и не могут быть сведены к психотическим или диссоциативным клиническим явлениям” (n.p.). Кроме того, авторы подтвердили, что во время шаманского транса у человека доминирует правое полушарие мозга, а также происходит “. . . специфический сдвиг от нормативного переднего префронтального к правому заднему режиму сознания” (n.p.).

Flor-Henry, Shapiro и Sombrun подтверждают, что переход между нормальным и измененным состоянием сознания в условиях медитации или психоделического транса, происходит путем переключения режима мозга от левого полушария к правому (n.p.). При этом шаманские и альтернативные состояния сознания имеют волевой и целенаправленный аспект в отличие от неуправляемых патологических процессов психики. Это форма сосредоточенного и расширенного сознания возникающая в медитативном состоянии, при которой происходит перенос внимания между различными каналами восприятия. Другими словами, это интегральное и фокусированное состояние сознания, выходящее за пределы личности с целью нахождения ответов на проблемы человека или сообщества (n.p.).

Ссылаясь в своем исследовании на дополнительные источники, Flor-Henry и Shapiro показывают, что такие методы как “практика осознанности, гипнотерапия, медитация, психоделический опыт и альтернативные состояния сознания” эффективны при исцелении депрессивных, тревожных и травматических синдромов. Кроме того, опыт практики осознанного восприятия приводит к повышенному чувству тепла по отношению к другим людям, интуитивному пониманию, спокойствию и ментальной собранности. При этом применение сенсорно-двигательных и телесно-ориентированных практик также эффективно при трансформации травматического опыта (n.p.).

Flor-Henry, Shapiro и Sombrun убеждены, что стимулирование активности правого мозга имеет хорошие шансы преодолеть укоренившиеся понятия левого мозга, привитые в нашей культуре. Это позволит нам получить глубинный опыт иного качества и возможно пересмотреть аспекты биологической, психической и общественной реальности. Эмпирический опыт в результате активности правого мозга “может служить инструментом, позволяющим оперировать в невербальной, ассоциативной реальностью, которая воспринимается в визуальной и соматосенсорной модальностях” (n.p.). Поэтому психоаналитический, юнгианский и трансперсональный подходы опираются на подсознательный материал, который имеет нелинейную и ассоциативную природу, объединяя в себе эмоциональные, телесные и межличностные области восприятия (n.p.).

Flor-Henry, Shapiro and Sombrun предлагают исследовать взаимодействия между мозгом и сознанием как взаимосвязанную и нелинейную систему имеющею параллельные связи между уровнями. В сущности, это последовательное расширение процесса по четырём уровням: биология нейронных связей с позиции третьего лица; субъективное восприятие чувств, мышления и намерений с позиции первого лица; межличностный опыт отношений и группового взаимодействия с позиции второго лица; социальный уровень культурного опыта, имеющий “структурную оценку субъективной и объективной реальности превосходящей продолжительность жизни индивидуума” (n.p.).

Доктор философии в области анализа и разрешении конфликтов Tatsushi Arai и доктор медицины Jean Bosco Niyonzima, в исследовании “Learning Together to Heal: Toward an Integrated Practice of Transpersonal Psychology, Experiential Learning, and Neuroscience for Collective Healing” (“Совместное Обучение для Исцеления: к Интегрированной Практике Трансперсональной Психологии, Экспериментального Обучения и Нейробиологии для Коллективного Исцеления”) делают акцент на “роли трансперсональных упражнений, таких как йога и медитация, а также целенаправленное использование методов экспериментального обучения, таких как рассказывание историй, ритуалы и метафоры” (n.p.).

Arai и Niyonzima подтверждают то, что травмированная конфликтом личность испытывает “бессилие, страх, недоверие и обиду, при этом такие люди склонны к самоизоляции и избеганию контактов” (n.p.). При этом воспоминания о перенесенных душевных травмах провоцирует “предубеждения, дискриминацию и отчуждение”(n.p.). Следовательно, “отношения затронутые травмой могут индуцировать цикл мести и насилие, который может передаваться из поколения в поколение” (n.p.).

Чтобы прекратить эскалацию конфликта и насилия, Arai and Niyonzima призывают общество к глубинному исцелению. В понимании авторов, “Исцеление - это восстановление травмированного тела, разума и духа” (n.p.).

Arai и Niyonzima убеждены, что трансперсональное исцеление и эмпирическое обучение находят свои параллели в “использовании ритуалов и кинестетических движений для разрешения конфликтов” (n.p.). Структурные методы использования ритуалов совместно с движениями тела способствуют раскрытию чувствительности, реализации творческого потенциала, а так же познанию себя и других. Такая практика в конечном итоге “способствует саморефлексии и построению отношений, которые могут подготовить условия для исцеления” (n.p.).

Трансперсональная психология в определении Arai и Niyonzima – это “научный способ исследования духовных и трансцендентных аспектов психосоциального благополучия” (n.p.). “Персона” в переводе с греческого - это “маска”, поэтому “трансперсональный” означает - опыт “за пределами личности”. Следовательно, такой опыт предполагает осознание своей духовной природы, которое и обеспечивает “единство тела, разума и духа”. Более того, трансперсональный опыт “признает взаимосвязь самого себя с другими, с окружающей средой и со Вселенной в целом” (n.p.). С точки зрения трансперсонального подхода, такая нелокальная связь со всеми существами в природе обеспечивается “космической энергией”, следовательно “страдания одного человека неотделимы от страданий других, так же как одно удовольствие неотделимо от удовольствия других” (n.p.).

“Медитация - это королевский путь к трансперсональному сознанию. . . интерес представляют типы медитации, включающие движения тела. . . Эти практики осознанности сочетают в себе позу, медитацию и дыхание” (Arai n.p.).

Кроме того, Arai и Niyonzima сказали, что “Метафоры, истории и ритуалы - служат культурными носителями. . . . Культурный носитель - это культурный код, встроенный в символический объект, действие или идею, способный передавать свое значение из одного социального контекста в другой. . .” (n.p.).

Следовательно, “Ритуалы побуждают своих участников вообразить превосходство над обыденной природой повседневной жизни и войти в уникальное социальное и духовное пространство с обратной стороны обыденности” (Arai n.p.).

В своём исследовании Arai и Niyonzima обнаружили, что “. . . формирующий социальный опыт, широко разделяемый членами исторического сообщества, может формировать нейробиологические основы коллективного обучения и психосоциального развития” (n.p.). Этот факт подтверждается многими научными экспериментами ряда других исследователей, результаты которых используют авторы.

В частности, Arai и Niyonzima ссылаются на выводы Bessel van der Kolk, который заметил, что “общественные практики пения, игры на барабанах и танцев могут помочь травмированным людям восстановить человеческие связи и чувство собственного достоинства” (qtd. in Arai n.p.). Таким образом, совместные методы творческого самовыражения способствуют формированию безопасного пространства, доверительным отношениям между членами группы и большей открытости (n.p.).

Кроме того, Arai и Niyonzima приводят выводы исследований относительно воздействия на человека практик медитации, йоги, дыхания и осознанного внимания. Так Lazar выявил, что благодаря медитации “развиваются более толстые интероцептивные структуры мозга, которые являются частями мозга, обрабатывающими стимулы изнутри тела” (qtd. in Arai n.p.). Van der Kolk показал, что “практика йоги восстанавливает функции коры островка и части префронтальной коры, тем самым восстанавливая системы саморегуляции и самосознания”, и следовательно “практика йоги может генерировать движения тела, способные стимулировать положительные изменения в мозге, которые, в свою очередь, могут способствовать заживлению травм” (qtd. in Arai n.p.). И далее, Hölzel обнаружил, что “упражнения йоги, такие как дыхание, медитация осознанности и позы, могут улучшить самосознание, внимание и контроль над эмоциями, одновременно уменьшая симптомы посттравматического стрессового расстройства” (qtd. in Arai n.p.).

Что касается дыхательных упражнений, то Arai и Niyonzima дополняют своё исследование результатами Hölzel et al., Miller, Fletcher, Kabat-Zinn, Brown и Gerbarg, которые показали “положительную роль медленного дыхания в улучшении функции блуждающего (пневмогастрального) нерва, который контролирует сердце, легкие и желудок” (qtd. in Arai n.p.). Таким образом, “активированный блуждающий нерв эффективно контролирует симпатическую нервную систему (отвечающую за реакцию ‘бей или беги’), стимулирует парасимпатическую нервную систему (поддерживает функцию организма ‘отдыхай и размножайся’) и поддерживает постоянное кровяное давление - все необходимое для успокоения системы гипервозбуждения” (qtd. in Arai n.p.).

Что касается практики осознанной внимательности (mindfulness), то результаты наблюдений Hölzel et al., Miller, Fletcher, Kabat-Zinn, Davidson et al. показали “положительное влияние на психосоматические и связанные со стрессом симптомы, такие как тревога, депрессия, хроническая боль, иммунная функция, артериальное давление и выброс гормона” (qtd. in Arai n.p.). Более того, исследователи выявили, что “снижение стресса на основе осознанности может даже снизить активность миндалевидного тела, регистрирующего угрозы, при одновременном повышении сопротивления потенциальным триггерам” (qtd. in Arai n.p.).

Доктор Paul Leon Masters “Improving Relationships with Others,” (“Улучшение Отношений с Другими”) a Weekly Mystical Insights (Еженедельные Мистические Наблюдения) доступно в Интернете, автор говорит, что между общением, мотивами и личными мнениями существует духовная связь, которая может направлять человека. Эта связь касается всех уровней, таких как семейные, корпоративные и социальные отношения. Поэтому везде, где есть отношения между двумя людьми и более, имеется риск возникновения напряженности и конфликта. И лучшим способом для улучшения отношений будет не следование за личными амбициями, а умение слушать “свою совесть или тихий шепот Бога внутри нас” (n.p.).

Таким образом, эффект произносимых нами слов зависит от первоисточника. И порою неверно произнесенное слово с позиции личной выгоды может поставить под угрозу долгосрочные доверительные отношения.

“Люди часто чувствительны к положительной или отрицательной энергии. Поэтому к вашему взаимодействию с ними следует относиться с максимальной осторожностью. Иногда на вашем жизненном пути может встретиться человек, который не отвергнет вас, что бы ни говорили. Однако, как известно, это скорее исключение, чем правило” (Masters, Weekly Mystical Insights).

Dr. Masters сказал, что ежедневная практика медитации переводит сознание человека на уровень души, что способствует повышению его трансперсональной чувствительности к душевному состоянию другого человека. “Душевный уровень разума - это тот уровень, на котором известна цель души в этой жизни. Будучи чувствительными к уровню души других, вы чувствительны к цели души в других” (n.p.).

Говоря о предназначении, Masters указывает на индивидуальный путь творческой и духовной реализации, ради которого человека и пришел в эту жизнь. Таким образом, “чувствуя желания и потребности на уровне души человека, вы можете лучше взаимодействовать с ним, потому что вы чувствуете, что вы можете сказать или сделать, что могло бы принести ему наибольшее счастье и удовлетворение” (n.p.).

Schneider и Leitner в Encyclopedia of Psychotherapy (Энциклопедия Психотерапии) определяют, что “Трансперсональные терапевты неуклонно задаются вопросом - Кто Я?” (957). В действительности это главный вопрос, который следует себе задать, чтобы начать подлинное путешествие к целостности.

Кроме того, трансперсональный подход к разрешению конфликтов основан на том, что он “. . . затрагивает весь спектр (предполагаемого) сознания; личная роль терапевта имеет решающее значение; а расширение или пробуждение идентичности - это суть надличностной практики” (Schneider 957). Например, каждый из нас может вспомнить, что даже простая мысль, устремленная к чему-то высшему за пределами личности, способна привести к некоторому временному состоянию душевного подъёма.

Проблема человечества заключается в том, что отдельный человек живёт в разладе с самим собой. Мы жаждем мира, но, получив его, вновь возвращаемся в состояние конфликта. Эти внутренние противоречия являются причиной кризиса до тех пор, пока каждый из нас не узнает свою истинную природу.

Прямо сейчас мы рассмотрим методы, механизм и практические аспекты интеграции теневого архетипа для достижения единения со своей подлинной природой, чтобы обрести персональные дары и стать автором своей жизни.

Человек, имеющий образ себя, который основан на прошлом, никогда не будет уверен в своих действиях. Это в некоторой степени паралич, как считает Balsekar. Причина этого в том, что опираясь на прошлый опыт, мы формируем из старых фрагментов образ будущего. Как следствие неоправданные ожидания и предвзятое отношение к будущему порождают противоречия, приводят к напряжению и конфликту. Таким образом, необходимо пронаблюдать факт того, что ментальный процесс и образы эго являются продуктом разделённого ума (84).

Поэтому Jung призывает к выявлению и исследованию содержаний бессознательного разума. Проявление бессознательного содержания это и образы в пространстве сознания и как проекции на объекты внешнего мира. Однако эти содержания есть иллюзия, которая искажает подлинное восприятие мира и отношения. По этому поводу Jung сказал, что “. . . определенным людям совершенно невозможно обойтись без индивидуации — она выступает не только как терапевтическая потребность, но и как высокий идеал, как идея лучшего, которую мы в состоянии осуществить. Попутно замечу, что одновременно это идеал первоначального христианства, Царство Божие, которое ‘внутри вас’” (225-226). В конечном итоге имеется единственный путь долгосрочного исцеления отношений и мира, и этот путь начинается с самого человека.

Значимый вклад, который сделал Jung, по мнению Sanford, заключается в том, что он ввёл понятие анима и анимус. “Негативное воздействие анимы и анимуса непосредственно связано с тем, что мужчина не осознает и обесценивает фемининную часть своей психики, а женщина не осознает и обесценивает соответственно маскулинную часть своей психики” (34-35). В сущности это способ интерпретации той полярности, которая существует в каждом из нас. По убеждению Jung, человек имеет структуру психики, которая состоит из противоречивых начал. Таким образом, мужская психика содержит элемент женственности, а женская психика содержит элемент мужественности (111).

Другими словами, эта маскулинность и фемининность как Инь и Ян, находится в напряжении, но стремится к объединению. В этом случае человеческая душа это арена битвы, где свет и тьма стремятся соединиться в своей основе. Это и является целью многих духовно ищущих людей, для которых интеграция полярных начал становится задачей жизни, несмотря на то, что требует практики и дисциплины. Мужчине нужна женщина, а женщине мужчина, однако настоящая духовная интеграция происходит в результате осознанного объединения противоположностей именно в душе самого человека (Sanford 112).

Главная тайна – это человек, говорит Campbell, а вовсе не растительный и не животный мир, и даже не мир космоса. Человек есть остриё эволюции, в котором и должно произойти рождение духовного плода. В результате борьбы противоречий эго человека может быть подвергнуто временному распаду, но только лишь для того, чтобы снова возродиться, но уже преображённым. Ограничения, налагаемые традиционной культурой, временем, социальным статусом, кастой, ничто из этого не может ограничить или измерить “многообразие божественной экзистенции, каковой есть сама жизнь в каждом из нас” (391).

Поэтому, если человек прислушается к своему внутреннему зову, то никакое общество со своими догмами и правилами не способно его остановить в порыве к духовной эволюции. Campbell сказал, что “Не общество должно вести и спасать творческого героя, а как раз наоборот” (391). При этом каждый из нас в своем потенциале несёт высшее испытание, как в светлые, так и в тёмные времена истории человечества. Прозреть к своему духовному путешествию, значит открыть в себе стремление к бесконфликтному восприятию реальности и целостности.

Rebillot переложил теоретические исследования Campbell в практическое русло, назвав этот процесс “путешествием героя” (215). Объединив мифы и психологию, Rebillot создал процесс “поиска своего истинного существа”, как подлинного “я”. Мотивом к такому поиску является личный кризис. Это может быть напряженность в отношениях, коллективе или на уровне больших групп (215).

В сущности, кризис в жизни человека пробуждает к изменениям. При этом следует понимать, что новый мир всегда предполагает смерть старого. Преображение неизменно затрагивает эго-личность, с которым человек ложно ассоциирует себя. Поэтому трансперсональное преображение воспринимается как переживание смерти.

Grof говорит, что “В переживаниях, которые кажутся воспоминаниями прошлых жизней. . . Человек может сталкиваться со смертью в мифологическом мире, например, через отождествление с Христом, умирающим на кресте, либо с расчленяемым Осирисом” (48). О феномене мистической смерти упоминал Campbell, когда исследовал этапы пути героя в мифах народов мира. В свою очередь, Rebillot предлагает систему ритуалов для сознательного и безопасного прохождения этапов цикла трансформации человека.

Наблюдая различные этапы трансперсонального опыта, Grof заметил, что в момент кризиса людям кажется, что “Сама Вселенная выглядит абсурдной и бессмысленной, а любая человеческая деятельность представляется незначительной и пустой. Таким людям может казаться, что все человечество занято бесплодным существованием, не имеющим никакой полезной цели” (54).

Роль трансперсонального консультанта по определению Schneider and Leitner, состоит в том, что он “должен помочь клиентам ‘пережить ночь’ или справиться с их дисфункциональностью, прежде чем он или она сможет помочь им с глубокими или мистическими открытиями” (951).

Кризис это не конец, а символ начала. Другими словами, это зрелость к движению по вектору подлинной эволюции духа. Ощущение тупика в жизни есть признак разрыва и жажда возобновления контакта со своей высшей природой. Человек на пороге своего героического приключения часто находится в глубокой депрессии, у него может отсутствовать стремление к жизни. Он чувствует конечность своего существования. При этом возникает интуитивное понимание, что даже самоуничтожение не способно решить его противоречивые душевные терзания. При этом переживание мистической смерти эго – это возможность испытать обновление своей индивидуализации на одном из этапов преображения. Поэтому многие ложно ассоциируют состояние духовного кризиса со смертью физического тела.

Один из аспектов конфликта связан со стремлением сохранить субъективную реальность в борьбе за материальные блага и власть. Поэтому всякая деятельность создающая угрозу и приводящая к распаду воспринимается как враждебная. Это инстинктивное желание порождает мысли о бренности существования, а также создает рамки дуального взаимоотношения с миром. При этом подлинная реальность остается за кулисами драматического спектакля разворачивающейся во времени и пространстве явленного мира.

Balsekar сказал, “Чем больше эта ‘я-концепция’ пытается защитить себя от уничтожения, тем больше она увеличивает бремя связанности, и тем дальше она удаляется от Реальности” (72). Персонифицируя себя и свою реальность, человек определяет другие объекты и людей как друзей и врагов, что порождает угрозу разрушения его реальности. Следовательно, эмоциональные отношения представляют собой нестабильный маятник. Причина этого недоразумения кроется в “. . . непонимании полярности или взаимосвязанности противоположностей. Мы - враги сами себе. Реальностью может быть только единство, которому сама идея разделения неизвестна” (72).

Человеческий конфликт основан на иллюзии раздельности, а так же на убеждении о свободе воли. Подлинная основа лежащая за гранью объективизации форм реальности не переживает положительный или отрицательный опыт, счастье или страдание, а скорее является безмолвным наблюдающим сознанием играющим с самим собой в различных формах своего творения (Balsekar 80).

Таким образом, одержимость безопасностью и стремление к сохранению эго, есть причина человеческого страдания. С другой стороны, осознанное принятие поляризованного единства противоположностей, лежащее в основе всемирных законов жизни, приводит единству с мирозданием. Эта целостность позволяет жить в состоянии душевного равновесия, что само по себе создает безопасность и увеличивает шансы на выживание. В состоянии смирения и безмятежности, когда эмоции и ум находятся в балансе, то человек способен действовать с учетом множества альтернатив. Более того, действия такого человека становятся свободными и спонтанными, появляется уверенность, физическая сила и ясный ум.

Конфликт в человеке это не регрессия, не разрушение и не бегство от повседневности, а скорее действие эволюции с целью привнесения духовного плода. Ибо цель эволюционной энергии - “. . . сделать возможным для каждого человека, мужчины и женщины, достижение всей полноты человеческой зрелости в условиях современной жизни” (Campbell 388). При этом сегодняшние условия таковы, что действующие в прошлом законы уже не актуальны для современного человека. Сегодняшняя община - это не племя или нация в своих границах, а целая планета без границ. Поэтому Campbell сказал “. . . схемы, задающие проецирование агрессии вовне, служившие ранее для консолидации группы, ныне способны сеять лишь раздор” (388).

Исследования Jung и Campbell привели к революционному пониманию мифологии, которое было недоступно прежним поколениям. Мифы не являются порождением фантазии или вымыслом о приключениях героев в сказочных краях. В действительности мифы возникают в поле коллективного бессознательного, представляя собой вселенский принцип. Jung называл формы бессознательного – архетипами (qtd. in Grof 126). По мнению Grof, “Архетипы выражаются через наиболее глубокие процессы индивидуальной психики, но не возникают в человеческом уме и не являются его порождениями. Они, в некотором смысле, управляют умом и действуют как его организующие принципы” (126).

Согласно Jung, некоторые архетипы могут влиять на исторические события и развитие целых культур. “Коллективное бессознательное - как Jung назвал то место, где, по его мнению, пребывают архетипы, представляет собой общее культурное наследие всего человечества, накопленное на протяжении всех исторических эпох” (qtd. in Grof 126).

Подчеркивая главенство трансперсонального опыта стоящего за образами архетипов, ранее James говорил: “Пока мы мыслим в космических и общих терминах, мы имеем дело только с символами реальности, но как только мы приближаемся к частным и индивидуальным явлениям, как таковым, – мы касаемся уже подлинных реальностей в точном смысле этого слова” (498). При этом, много позже слова James подтвердили современные исследователи альтернативных состояний сознания Flor-Henry, Shapiro и Sombrun, которые сказали что “. . . никакое научное описание вселенной в ее совокупности не может быть окончательным, пока оно не учитывает феномен сознательного опыта” (n.p.).

Помните, что основная задача при исследовании архетипов и их взаимодействия состоит в том, чтобы прийти к подлинной сущности, поэтому Campbell сказал, что “Различия пола, возраста или призвания отнюдь не существенные характеристики человека; это всего лишь маски, которые мы временно носим на сцене мира. Образ человека, сокрытый в нем, не следует путать с его одеждами” (385).

При этом Masters дополняет вышесказанное: “Главное - убрать с дороги наше личное эго, поскольку личное эго обычно является той частью нашей природы, которая становится оборонительной и негативной во взаимодействии с другими” (n.p.). При этом, как бы парадоксально это ни казалось, но человек ищет спасения от воображаемого несчастья не для себя, а для иллюзорного ‘я’ (Balsekar 68).

Попытка подавить агрессивные и сексуальные тенденции, по мнению Assagioli, ошибочна, поскольку подобная практика неизменно приведет к ещё большему конфликту, нервному срыву и соматическим проблемам. Поэтому стоит пересмотреть идею о человеческой греховности, потому что эта ложная бессознательная вера формирует мотив подавления сексуальной энергии (либидо). Разумным решением этой проблемы будет интеграция противоречивых тенденций с последующей трансформацией сексуальной и агрессивной энергии в творческое русло. Иными словами, речь идет об “. . . активации сверхсознательных функций посредством реализации ‘Я’. . . ” для достижения цельности (51). Творческая или духовная цель служит магнитом для притяжения сексуальной энергии, и тогда, двигаясь в этом ключе, достигается гармоничная самореализация без аномалий (52).

Чтобы упростить контакт с архетипическими фигурами бессознательного, анимой и анимусом, мужчине нужно научиться принимать в себе и окружающем мире противоположную сторону своего мужского начала – фемининность, а женщине научиться принимать маскулинность. В этом аспекте возникает положительная связь с эросом и его ценностями. Sanford сказал, “если такие фигуры вступают в контакт с сознанием, возникает тенденция к проявлению их позитивного аспекта; в противном случае наблюдается их демоническое влияние” (35).

Sanford рекомендует записывать на бумаге и выделять кавычками неожиданно врывающиеся в сознание мысли в виде критических и противоречивых суждений. Такая практика поможет осознать, что эти конфликтные мысли порождены независимой силой внутри человека (47). Таким образом, эпизоды конфликта могут обладать большой ценностью, а это значит, что не нужно избегать конфликта. Мудрость заключается в том, чтобы принять негативные эмоции, такие как гнев и обида, исследовать аниму и анимус, стоящие за конфликтом, а затем перестать следовать за тенью в повседневной жизни (50).

“Если женщина расстроена или же ее угнетает ее настроение, то, по мнению Марии-Луизы фон Франц / Marie-Louise von Franz, ей очень полезно себя спросить: ‘Чем именно я разочарована или чем уязвлены мои чувства, что, по существу, осталось для меня незамеченным?’” (qtd. in Sanford 52). Аналогично сказать, если мужчина испытывает подавленное настроение, то он может освободиться от этого, спросив себя: “Что случилось плохого? Что не нравится моей внутренней женщине? Что из сказанного или сделанного задело мои чувства?” (Sanford 53). Осознав причину своего настроения, человек получает возможность избавиться от негативного влияния архетипов анимы и анимуса.

В этом процессе инструментом самопознания может служить медитация. Однако Wilber обращает внимание, что созерцательная практика “чистого внимания” может проигнорировать ядро проблемы. Потому что “Здоровое развитие обращает ‘Я’ в ‘меня’, а нездоровое — в ‘оно’” (127). Например, если возникшее в сознании чувство гнева или обиды будет отмечено вниманием, то тут же произойдет их неприятие и вытеснение. Медитация размывает границы эмоции и тем самым откладывает реальное избавление от проблемы. Wilber неоднократно убеждался, что “медитация не работает с первоначальной тенью и может даже усугубить проблему” (126). Поэтому практика медитации должна быть дополнена этапом сознательного возвращения к себе и раскрытием этого ранее вытесненного негативного чувства.

Wilber приводит в пример механизм формирования отрицательного симптома. Другими словами, в терминах психоанализа это механизм формирования “тени”. Jung назвал бы это отрицательными архетипами. А мифолог Campbell мог бы обозначить этот механизм как формирование внутреннего демона.

Wilber выявил, что чувство гнева изначально возникает в сознании: “мой гнев; я гневен, у меня есть чувство гнева”. Затем в силу различных причин – страха, убеждений, травм из прошлого и других событий, - “Я” отделяется от своего гнева и вытесняет его за границы “Меня”. Так происходит, потому что человек стремится избежать наказания за переживание эмоции вызывающей страх. Следовательно, человек ищет причину злости в других людях или событиях внешнего мира, тем самым выделяя гнев в отдельный метафизический объект и вытесняя его вовне. В момент вытеснения гнева происходит внутренний диалог и возникает объект-мишень, на который этот гнев проецируется. Поэтому в пространстве сознания возникает второе лицо, например другой человек. Если продолжать проекцию далее, то произойдет потеря контроля над эмоцией гнева, и эта энергия превратиться в некое “Оно”, как третье лицо. И в этом случае внутренний диалог прекратиться, но останется чувство напряжения, как будто кто-то другой испытывает гнев, но точно не я (134).

Если бы проекция вовне действительно работала, то человек больше никогда бы не испытал гнева, а так же не замечал бы гнев в окружающей реальности. Однако механизм вытеснения не избавляет от чувства гнева или обиды. Более того, вытеснение усиливает связь с объектом проекции, следовательно, у человека возникает постоянное неосознанное чувство гнева. “Это не настоящий объект, а мой собственный скрытый субъект” (135). Wilber сказал, что “Скрытая привязанность, или скрыто-субъектное отождествление с ‘чувством другого’, всегда соединяет проекцию со своим владельцем с помощью целого ряда мучительных невротических симптомов. . . . Субъект превратился в тень, которая стала симптомом” (135).

Таким образом, если человек думает, что вытесняет злость или обиду за границы своего “Я”, то на самом деле он получает болезненный симптом, так как энергия остается внутри его “Я” и формирует теневой аспект в потоке его сознания который всегда возвращается.

Assagioli согласен с мнением Desoille, который считает, что необходимо установить контакт с “архетипами коллективного бессознательного” и благодаря этому решить многие проблемы в жизни. Если человек научится без страха взаимодействовать со своими архетипами и сознательно трансформировать их, то он приобретает способность разрешить не только личные, но и общечеловеческие конфликты. В сущности это трансперсональный опыт, который предполагает поиск корня конфликта в самом себе, где “. . . сензитивность есть высшее психическое состояние и источник деятельности ‘высшего порядка’” (310-311).

При этом Wilber предлагает более детальный и практичный метод освобождения от теневого аспекта. Суть процесса исцеления заключается в том, чтобы вернуть ранее вытесненную энергию в сознательную область, получить над ней контроль и тем самым трансформировать эмоцию. Чудовища, которые проявляются в виде симптомов из “Оно”, следует перевести в режим диалога - “Ты”, а затем отождествиться с этой энергией как первое лицо - “Я”. Это может выражаться фразой: “Я очень злое чудовище, которое хочет тебя убить!” (136). Таким образом, человек с помощью простого “я-монолога” получает ранее утраченный контроль над подлинной эмоцией гнева или обиды, но не страха.

Дело в том, что гнев скрывается под маской страха, из-за чего принятие страха в практике созерцательной медитации не приводит к желаемому избавлению. Поэтому попытки свидетельствовать страх, контактировать с ним, вести диалог или трансформировать его, приведут только к укреплению теневого аспекта. Таким образом, добавление механизма идентификации к процессу медитации приводит к возврату и трансформации подлинных эмоций. В этом случае “медитация становится путем, позволяющим вам установить контакт со своим бесконечным ‘Я’” (Wilber 137). При этом медитация укрепляет конечное “я”, которое проецируется тысячей образов на других людей. Знание этого механизма позволяет достичь подлинного понимания самого себя через отношения.

Таким образом, Schneider и Leitner исследовавшие интегральный подход Wilber, говорят о том, что он предлагает “иерархию психодуховных стадий развития, от инфантильной ‘доэгоической’ стадии до культурно компетентной ‘эгоической’ стадии, от лично исследующей ‘экзистенциальной’ стадии до объединяющей ‘трансперсональной’ стадии” (950).

О чувстве единства с другим человеком, Nalimov сказал: “Понимать – значит становиться близнецами. Но понимание есть знание. . . . в Любви с большей очевидностью, чем где-либо, происходит перестройка самого себя – открытие в себе того своего двойника, который несёт новое Знание. . . . Границы личности теряются. Узнавая себя в другом, человек узнаёт себя и во всём” (274).

“Секрет отношений заключается в том, чтобы признать мудрость в себе и в другом человеке. Эта идея общения основана на ощущении нелокальности: это значит находиться рядом и внутри другого человека” (Mindell 514).

Campbell дополнил вышесказанное: “Стать человеком значит научиться распознавать черты Бога во всем удивительном многообразии человеческих лиц” (390).

При общении в повседневной жизни, Masters рекомендует использовать сочетание проницательности и мягкости и лишь в некоторых редких случаях проявлять твердость для того, чтобы ответственно обозначить свои идеи, в которые вы искренне верите (n.p.).

Mindell выделяет четыре основные фазы для фасилитации трансперсонального процесса при урегулировании конфликтов.

“Фаза 1: Счастливые деньки. ‘Не хочу слышать ни о каких проблемах. Не хочу думать об этом. Я получаю удовольствие от жизни, так что не мешайте мне наслаждаться!’” При этом если в сознании появляется мысль о проблеме, то она отбрасывается, чтобы помечтать о чем-то более приятном. В этой фазе нет вовлечения в конфликт, но уже появляются неосознанные сигналы.

“Фаза 2: Напряженности и конфликт”. Каким бы ни было противоречивое сновидение, не забудьте использовать свой опыт, вовлекаясь в активную борьбу в этой фазе.

“Фаза 3: Смена ролей. Сновидящие могут свободно двигаться назад и вперед, занимая то одну, то другую сторону”. Работайте с ролями с учетом различных полярностей и способности человека принимать любую конфликтующую сторону. Продвигайтесь глубже к уровню сущности, где возможно объединение всех частей.

“Фаза 4: Отстраненность. Вы можете предложить: ‘Привнесите это переживание просветления в свое сновидение,’ или ‘Привнесите отстраненность сновидения в реальность.’ Используйте это временное состояние ‘просветления’ для работы с проблемами людей” (400).

Mindell рекомендует замечать нелокальные сигналы прежде, чем другие расскажут о них, затем слушать сигналы и использовать ощущения в виде ролевых образов, а также вибрации, которые возникают, чтобы помочь вам понять энергию сна в поле другого человека. Замечайте разворачивание фаз 1, 2, 3 и 4, чтобы учитывать состояние человека в работе с конфликтами. Помните о повседневных проблемах второй фазы и о конфликтах, чтобы отмечать, как процесс развития сновидения способствуют их разрешению. Знайте то, что люди постоянно находятся в сновидении, как наедине с собой, так и в обществе, днем и ночью, посредством всех каналов и на всех уровнях. По факту, сновидения отображают нелокальное поле и помогают разрешить противоречия на корневом уровне, в частности любые глубинные напряженности и конфликты (406).

Mindell предупреждает, что “Если во время конфликта сосредоточиться только на людях, можно упустить тот факт, что все мы – роли посреди пространства, в котором живем. Итак, помните: в фазе 3 страны грез не просто меняйтесь ролями, но действительно глубоко вчувствуйтесь в другую сторону, даже глубже, чем кажется резонным. И результат может вас удивить” (513).

Четыре ключевых этапа, обозначенные Mindell, концептуально идентичны идее “личной мифологии” David Feinstein и Stanley Krippner, которые ранее определили пять этапов трансперсонального процесса для урегулирования внутреннего конфликта.

Drury описывает этапы, выделенные Feinstein и Krippner следующим образом: “На первом этапе людей просили распознать и определить свой личный миф и задать вопрос, остался ли этот миф ‘союзником’ или нет” (149). Mindell говорит об этой фазе так, “Сначала скажите: ‘Стоп!’ Затем вспомните фазу 1 и просто забудьте о проблеме” (535).

Второй этап по Feinstein и Krippner “включал выявление ‘противоположного’ личного мифа, который потенциально мог вызвать конфликт в душе. Затем были исследованы противоречивые мифы, чтобы увидеть, как они связаны с личным опытом прошлого” (qtd. in Drury 149). Mindell тоже определяет активную борьбу во второй фазе до тех пор, “пока третья фаза не напомнит вам о необходимости ‘вчувствоваться в другую сторону’” (535).

Третий этап по Feinstein и Krippner, описанный Drury, “дал ощущение синтеза и единого видения. Здесь первоначальный миф и конфликтующий миф были приведены в противоречие, а затем в точку разрешения, и любые препятствия на пути к единству рассматривались как возможности для личностного роста и самореализации” (149).

На четвертом этапе личной мифологии Feinstein и Krippner “терапевтическая направленность подошла к концу, и участников попросили принять новое видение” (qtd. in Drury 149). При этом Mindell акцентирует внимание на телесном аспекте, говоря о том, что “четвертая фаза поможет вам полностью отстраниться и увидеть, что предлагает вселенная. Чтобы узнать все это, доверяйте своему телу. Ваше тело или вы сами – это лучший учитель в данной работе” (535).

По Mindell пятая фаза – это следствие, возвращение человека на этап безмятежной жизни, что, по сути, идентично пятому этапу в “личной мифологии” Feinstein и Krippner, который связан с интеграцией трансперсонального опыта: “Наконец, на пятой ступени их побудили вплетать свои личные мифы в повседневную жизнь” (Drury 149).

Когда Rebillot создавал процесс “путешествие героя”, то его первым шагом был поиск алгоритма или метафизической карты, которую он мог бы использовать для построения ритуальной драмы. Rebillot взял за основу цикл “мономифа”, который был исследован Campbell в книге The Hero With a Thousand Faces. Таким образом, возник глубинный психологический процесс, основанный на центральной сюжетной линии героического мифа который позволил провести человека или группу через “архетип трансформации” при помощи ритуалов. Цель такого путешествия - улучшение аспектов жизни человека, таких как: дом, работа, самооценка, отношения и личная точка зрения (215).

По наблюдениям Rebillot, люди, испытавшие на себе процесс “путешествия героя” пришли к выводу, что теперь они “знают форму трансформации, так что, когда в их жизни случается та или иная перемена, она больше им не угрожает. Они знают, что она будет происходить в определенной последовательности. У них есть карта” (215).

В продолжение идеи о процессе фазовой трансформации, Grof приводит в пример известное дзенское изречение, которое гласит: “Когда ты отправился в путешествие, горы перестали быть для тебя горами, а реки перестали быть реками. Когда путешествие завершилось, горы снова стали горами, а реки снова стали реками” (137). Этот афоризм иллюстрирует прохождение глубинного приключения закончившегося прозрением.

Таким образом, “успешно завершив кризис, человек возвращается в повседневную реальность, которая, во многом, осталась прежней и в то же время радикально преобразилась неким тонким, но глубоким образом” (Grof 137).

Arai и Niyonzima сказали, что “Хорошо продуманные ритуалы могут облегчить как экспериментальное обучение, так и прикладную практику в трансперсональной психологии. . . . Трансперсональная практика, которая сосредоточена в первую очередь на индивидуальном исцелении, может применяться к коллективному исцелению в более широком масштабе” (n.p.).

Если эго пытается доминировать над бессознательным, то бессознательное проявляет скрытое содержимое, в могучем и соблазняющем образе “мана-личности” “mana-personality”, что эмоционально околдовывает Эго. Jung сказал, “Единственная защита против этого — полное признание” (234). Поэтому не следует бороться с проявлением символов бессознательного разума или специально провоцировать их к хаотичному форсированному нападению.

Довериться тихому голосу сердца - это значит признать силу жизненного потока, позволить себе большее творчество. На самом деле, - считает Maslow - это и есть проявление любви к истинной свободе, к осознанию требований природы по отношению к каждому из нас. Чтобы понять, как выйти из конфликта, научиться жить в равновесии, нам нужно остановиться в мышлении, прислушаться к вибрациям этого мира. И только на фоне внутренней тишины можно почувствовать истинный голос души, это тонкое, едва уловимое намерение, которое всегда в своей основе ведёт к Свету. Эта смиренная восприимчивость позволяет увидеть факты и взаимосвязи реальной природы такими, каковы они есть и прожить их энергию изнутри, на сущностном уровне (124).

Sanford приводит слова Jung относительно истинного предназначения архетипов, таких как анима и анимус: “они воплощают коллективное бессознательное, а следовательно, их истинная психологическая цель - формирование отношений между Эго и коллективным бессознательным, так сказать, создание моста между миром сознания и миром внутренних образов” (qtd. in Sanford 63-64).

В определении Nalimov – “семантический вакуум” проявляет себя через одну из четырёх ипостасей. Это может быть: “Любовь – в евангельском христианстве и в тантризме, Свободу – в буддийском освобождении от своей личности, Знание – в гностическом христианстве, Молчание – в медитациях, знакомых, кажется, всем культурам Мира. Но только через Любовь соприкасается Ничто непосредственно с физической природой человека” (93).

К термину “Семантический вакуум”, о котором говорил Nalimov, можно добавить слова Assagioli: “Психосинтез со всей определенностью утверждает реальность духовного опыта, существование высших ценностей и ‘ноэтического’ или ‘ноологического’ измерения (как его называл Франкл)” (qtd. in Assagioli 195). По сути, речь идет о возможности непосредственного расширения сознания по вектору духовной реализации. При этом авторы не говорят о “духовности” с религиозным подтекстом, а ведут речь о прямом контакте с Источником без догматического посредничества (196).

Исходя из идей Maslow следует, что путь трансперсонального исцеления возможен только в том случае, если “процесс и цель терапии будут неотделимы друг от друга. . . В данном случае ближайшая цель терапии и сам процесс терапии – это поиск того, что представляет из себя человек” (112). Однако каким бы совершенным не оказалось описание обретения себя или представление о себе - это не отражает в полной мере все аспекты трансцендентного опыта, а остается лишь ментальной или эмоциональной моделью (112).

Говоря о трансперсональном консультировании по вопросам урегулирования конфликтов, настоящий духовный навигатор должен обладать качествами оптимиста и способностью непредвзято воспринимать многомерные и противоречивые факты реальности. Прежде всего, признавать индивидуальную и сакральную природу человека.

На данном этапе становится понятным, что за проекцией архетипов анимы и анимуса стоит стремление к достижению целостности. Поток психической энергии стремится к единству противоположностей, где Jung назвал это – “религиозном чувством в душе человека” (qtd. in Sanford 112).

Таким образом, противоположности мужской и женской энергии могут интегрироваться только внутри отдельной личности, а не за счет проживания одной части личности и проекции другой на своего партнера (Sanford 112).

Nalimov сказал, “Мы начинаем понимать, что раскрытие человека, выход его за пределы самого себя происходит через способность к воображению” (275). При этом Drury подтверждает, что “Первоначально мифы возникли из собственного сна человека” (144). Внутри человека имеется универсальность всего мира независимо от того, осознает человек этого или нет. Каждый из нас способен проникнуть в область бессознательного разума через “соприкосновение со снами, фантазиями и традиционными мифами, используя активное воображение” (144).

Относительно практики “активного воображения” Sanford сказал, что она “может начаться с любого проявления бессознательного - сновидения, настроения или чего-то еще, - но проще всего начать с ежедневного диалога, происходящего в сознании у большинства из нас” (122). Этот внутренний диалог напоминает конфликт двух или более голосов приникающий в сознание, у мужчин это может быть обвиняющие фемининные голоса, а у женщин маскулинные критические рассуждения. Если мы не осознаем их природу, то автоматически идентифицируемся с ними, и тогда эти голоса управляют нашим поведением и настроением (112).

Sanford рекомендует начать практику активного воображения с записи конфликтного диалога в своем сознании. Следует записывать все мысли, которые мелькают в вашей голове. Запись внутреннего диалога на бумаге персонифицирует разные голоса и их тона. Это позволяет сформировать точку зрения с позиции наблюдателя. Более того, дает возможность объективно оценить критические рассуждения, сомнения, чужие и общепринятые мнения. С другой стороны практика выявляет не только голоса злодея, но и голос доброжелателя, который помогает найти вдохновение и озарение. Таким образом, запись придает диалогу реальность, удерживает от обмана и искажения фактов. Если мы совершаем практику активного воображения в процессе медитации, то запись внутреннего диалога следует выполнить после выхода из состояния медитации (123).

При этом Wilber предупреждает, что простое свидетельствование отщепленных теневых объектов в сознании не освобождает от симптома, а только ухудшает ситуацию, заставляя объект появляться снова и снова, что создаёт ещё большее противоречие и конфликт (129). Поэтому человеку практикующему медитацию и активное воображение необходимо трансцендировать теневые аспекты, например гнев. В таком случае эмоция из “Оно” должна быть возвращена в “Я”, а затем снова стать “моей” энергией. Иными словами, метафизический объект из неосознанного состояния переходит в состояние осознанности, где принимается и трансформируется (131).

Интуиция и интеллект должны дополнять друг друга, тогда мгновенная вспышка озарения получает должную интерпретацию, отмечает Assagioli (223). “Говоря об истинном соотношении интуиции и интеллекта более прямо и без метафор, можно утверждать, что интуиция есть творческий ‘сдвиг’ или прорыв в сторону истинного положения вещей” (Assagioli 223). Поэтому из-за спонтанности и скоротечности интуитивных мыслей, имеет смысл сначала их записать, а затем уже спокойно обдумать (220).

Таким образом, “Работа с этой травмой и возвращение отвергнутых граней самости становится основой therapia, или терапии, и занимает центральное место в любом интегральном подходе к психологии и духовности” (Wilber 131). При этом Schneider и Leitner подтверждают, что “Цель трансперсональных подходов, - помочь клиентам интегрировать и трансформировать отколовшиеся части себя, а также способствовать расширенному сознанию” (956).

Mindell провел сравнительный анализ и выявил, что первые методы свободных ассоциаций по Freud и быстрые ассоциации по Jung привели к методу амплификации – усилению с помощью активного воображения, что частично связано с мифологией. Затем метод получил развитие в инсценировке Ролевой игры с фигурами сновидения, которую использовал Friedrich Perls и его коллеги (389).

Кроме того, Kasprow и Scotton приводят в пример и другие способы активации измененного состояния сознания, например “голодание, танцы, музыка, молитва, расслабление, секс, ритуалы и возбуждающие психику вещества. Эти методы широко используются в традиционных культурах для исцеления и социальных связей” (18). При этом трансперсональные клиницисты чаще всего используют: “управляемые образы, гипноз, медитацию и изменения в паттернах дыхания” (18).

Следует отметить, что приведенные выше методы не исключают друг друга, а скорее дополняют. При этом каждый человек находит наиболее подходящий для себя процесс в зависимости от конкретного случая. Mindell призывает следовать выбранному методу и быть бдительным к сигналам в потоке своего сновидения, которые проявляются в виде изображений, ощущений, звуков и движений (390).

По определению Schneider и Leitner, сознательному трансперсональному терапевту необходимо обнаруживать и привлекать внимание клиента к “возникающим аффектам, изображениям, символам и т.п., которые являются предвестниками глубокой духовной или религиозной трансформации” (953). В то же время консультант должен иметь собственный опыт, чтобы сопровождать других в трансперсональном процессе (953). В этом контексте Mindell дополняет: “Истинный учитель – это ваше собственное тело. Люди могут оказаться полезны, но ваше собственное тело в четвертой фазе – самый надежный и лучший учитель. . . . Общение – это способность считывать человека, вникать, почему он ведет себя именно таким образом” (494).

В дальнейшем Rebillot реализовал идею разворачивания сновидения в группах. В своей практике Rebillot убедился, что наличие структуры позволяет уверенно проходить этапы кажущегося хаоса. Ритуал способен создать необходимую структуру, которая обеспечивает последовательное разворачивание событий от одного этапа трансформации к другому. Наличие карты трансперсонального путешествия позволяет противостоять самым демоническим образам в сознании, при этом зная, что за этим испытанием стоит высшая награда в виде нового и преображенного “Я”. Человеку ничего не остается, как принять решение осознанно пройти через это приключение (223-224).

Таким образом, “именно клиент, а не терапевт, должен в конечном итоге решить свою судьбу” (Schneider 953). При этом трансперсональный консультант, помимо роли навигатора, создает для клиента атмосферу и предоставляет ему методы (Schneider 956).

Одним из таких методов может служить “холотропное дыхание” по Grof, которое сочетает в себе активное дыхание, музыку, звуки и определенные виды работы с телом. Процесс способен порождать широкий спектр переживаний, подобных тем которые обычно наблюдают во время психоделических сеансов. Однако при холотропном дыхании процесс проходит без применения наркотических веществ и при этом человек способен мягко контролировать свое состояние. Катализатором измененного состояния сознания служит дыхание. Главная цель состоит в том, что “человек избавляется от проблемы, открыто встречаясь с ней лицом к лицу и прорабатывая ее” (144).

Таким образом, знание метафизических территорий и этапов трансформационного процесса позволяет человеку преодолеть кризисные состояния и конфликты в своей жизни. Каждый из нас в определенный момент вступает в битву с силами тьмы, так как сценарий жизни предполагает цикличность, подъёмы и падения. На этом пути мы встречаем помощников, получаем инструменты силы, воспитываем в себе героя, вступаем в противостояние со своим демоном, проходим высшее духовное испытание и наконец, выходим победителями, возвращаясь из наших приключений с даром огня или знаний.

В контексте методов трансперсонального подхода при разрешении конфликтов, относительно использования мифологии и ритуалов, Arai и Niyonzima сказали, что “. . . целенаправленное использование инструментов экспериментального обучения и культурных носителей может способствовать конструктивному осмыслению и социальному исцелению” (n.p.).

Рассмотрим кратко основные аспекты работы мозга в трансперсональном режиме, так как цель более глубокого изучения этого весьма интересного сточки зрения нейробиологии процесса в данной работе не ставилась. Поэтому обстоятельный анализ психобиологической модели в аспектах работы космического самосознания будет рассмотрен в отдельной естественно-научной монографии. 

Flor-Henry, Shapiro и Sombrun провели детальное исследование по итогам которого предложили единую модель альтернативных и шаманских состояний сознания. Эта модель основана на переходе от левoго доминантного полушария мозга, работающего в вербальном и логическом режиме с последовательной обработкой информации в нормативных состояниях, к правому доминантному полушарию мозга, работающему в телесно и чувственно ориентированном режиме (n.p.).

В процессе перехода от левой лобной доли мозга к правой затылочной доли, происходит сдвиг, сопровождающийся альтернативными состояниями сознания с “невербальным, вневременным восприятием реальности, основанным на эмпирическом гештальте, a не аналитическом режиме” (Flor-Henry n.p.). В результате такого перехода происходит “отсоединение правополушарного ‘холистического оператора’ от обычно доминирующих сетей ‘причинного оператора’ левого полушария с гомологичной правополушарной контралатеральной гиперактивациeй в лобно-височно-теменных областях и субъективном вторжении содержимого правого полушария в бодрствующее сознание” (Flor-Henry n.p.).

Кроме того, Flor-Henry, Shapiro и Sombrun выявили, что сдвиг к правому полушарию приводит к “богатым образами, интенсивным эмоциональным переживаниям, синестезиям, распадe границ эго и космическим чувствам ‘единства’ со Вселенной” (n.p.). Это чувство единства представляет собой “относительную гипофронтальность” мозга. И далее Flor-Henry, Shapiro и Sombrun приводят слова Dr. Carhart-Harris, который сказал, что это состояние с “пониженной активностью и взаимодействием в ключевых коннективных центрах головного мозга, что позволяет испытать состояние неограниченного восприятия” (qtd. in Flor-Henry n.p.).

При условии внешнего или внутреннего индуцирования шаманского состояния сознания, Flor-Henry и Shapiro наблюдали у испытуемой Sombrun “режим трансового сознания характеризующийся подсознательной, параллельной обработкой информации, стимулирующийся эмоциональным возбуждением без торможения когнитивной нагрузки” (n.p.). При этом “информация, поступающая из X-системы, ощущается субъективно реальной, с размытой демаркацией между собой и ‘не-собой’” (n.p.).

Каким образом выражается субъективный опыт альтернативных состояний сознания, в которых человек возвращается к состоянию единства со Вселенной, где нет места конфликту?

В данном случае Campbell определяет смысл мифологических образов в отражении духовных принципов, которые остаются неизменными на протяжении человеческой истории, точно так же как неизменен физический облик человека (257). Задача ритуала и мифа состоит в том, чтобы благодаря аналогии обойти ограничения органов восприятия и совершить переход к Источнику бытия, выраженного “многокрасочным, быстротечным, бесконечным разнообразным и умопомрачительным феноменальным спектаклем” (258).

Более того, когда человек остается наедине с собой в процессе медитации, то соприкосновение с мифом это не конечный предел. Campbell видит предел как “откровение – пустота или бытие по ту сторону категорий – небытие, в которое разум должен сам погрузиться и раствориться в нем” (258).

Balsekar утверждает, что результатом неограниченного ума является совершенно особая, неопределимая сила, которую можно описать как естественную, непосредственную, эффективную виртуозность и спонтанность. Это состояние неактивного ума или “Постящегося” ума, которое не следует путать с состоянием пустоты и отсутствием разума. Это состояние разума не обремененное концепциями, имеющее свободную и необыкновенную живость. Другими словами, “раздвоенный ум прекращает действовать и одновременно думать о действии” (84-85). Есть один особенно тонкий аспект спонтанного и естественного действия в измененном состоянии сознания: любая специальная попытка быть спонтанным лишает действия спонтанности (Balsekar 82).

Когда Mindell приводил основные фазы урегулирования конфликта, то он говорил о четвертой фазе как об открытости спонтанному потоку, который предшествует мыслям, правилам и убеждениям. Речь идет о вибрации или заигрывании вселенной с вами через сигналы в сознании и теле, которые движут вами. Это та сила, которая предшествует сновидению или представлениям о боге. Это подобно концепции “пустого ума” в буддизме. Когда ум открыт, то он становится творческим потоком, в котором кажущаяся пустотность наполняется образами и ощущениями (493).

В сущности Wilber продолжает слова Mindell, утверждая, что “Субъект одной стадии становится объектом субъекта следующей, который тем самым обладает этим субъектом, трансцендируя, или превосходя, его до тех пор, пока, если представить себе идеальную последовательность, все относительные субъекты и ‘Я’ не будут превзойдены и не останется только чистый Свидетель, или чистое я, пустотное пространство, в котором звучит Глас Духа” (129).

По мнению Grof, большинство людей испытавших опыт в транперсональном пространстве видят в человеке безграничную, духовную сущность. Многие люди отмечали восприятие реальности в трансцендентном состоянии как более яркое и динамичное, сравнивая это с пробуждением от глубокого сна. Часто расширение восприятие приносило людям новые знания и интуитивные прозрения относительно их жизненных проблем (67).

Когда человек вступает в контакт со своим высшим разумом, то, согласно Masters, он чувствует, что за его словами стоит сила, большая, чем его личное эго. Поэтому в процессе общения такой человек вовремя подбирает правильные слова, его передача мысли идеальна, а понимание и любовь к людям предельно корректны. Masters рекомендует “Отступить назад в своем собственном разуме и позволить Вселенскому Разуму и Духу Бога взять верх - это самый мудрый поступок, который вы можете сделать для улучшения отношений” (n.p.).

Kasprow and Scotton приводят идеи James, который предполагал, что о духовном опыте следует судить по его исцеляющему влиянию на людей и опустить предвзятые и критические суждения по отношению к гуманистически ориентированной точке зрения конкретного человека (13).

В свою очередь Jung подразумевал, что человеку свойственно стремление к духовной эволюции. При этом развитие души может продолжаться всю жизнь, а не останавливаться в определенном возрасте. Трансцендентный опыт присущ человеку по природе, поэтому необходимо использовать символизм образов, чувства и телесный опыт, который не сводится только к рациональному мышлению (Kasprow 14).

Проанализировав описания Maslow, которые он сделал, исследуя просвещенных людей из различных культур, Kasprow и Scotton резюмировали, что это “инстинктивное, биологически обоснованное стремление к духовной самоактуализации” (14). Это состояние характеризуется глубоким альтруизмом, а также периодами пиковых мистических переживаний, вследствие которых возникает “чувство единства и свободы от обусловленных мыслей и поведения” (14).

В своих более поздних работах Maslow уточнил вдвинутую им ранее иерархию потребностей человека, добавив три этапа развития: “стадия, мотивированная дефицитом, стадия, мотивированная гуманистикой, и стадия, мотивированная трансцендентностью” (14). Kasprow и Scotton также ссылаются на то, что Wilber выдвинул похожую модель, где он выделяет так же три стадии: “предперсональную, личностную и трансперсональную” (14).

Таким образом, мы можем предположить, что состояние конфликта имеет место на стадии дефицита потребностей и, в крайнем случае, на стадии гуманистики, но наименее вероятно, что конфликт возникнет в состоянии надличностного восприятия. Такое функционирование возникает, когда связь с заботами личности уменьшается, а способы познания реальности смещается за пределы личной самоидентификации. В трансперсональном состоянии отношения “объект – субъект” перестают иметь явные грани, и человек воспринимает мир как процесс перетекания единого сознания.

Kasprow and Scotton утверждают, если трансперсональный уровень достигается со здоровой и неповрежденной самоидентификацией, то этот человек будет воспринят другими как “особенно мудрый, проницательный и интуитивный” (17). Если же человек имеет органические повреждения мозга, раздробленную личность, то, вероятнее всего другие воспримут этого человека как сумасшедшего. Хотя и тот и другой могут обладать схожим восприятием, но с той лишь разницей, что здоровый человек имеет сознательный контроль, волевой аспект и рациональное звено, а нездоровый человек находится в состоянии хаоса (17). При этом, “Отличительной чертой мистического опыта является выход из себя, соединение с чем-то, выходящим за пределы нормальных границ эго или за их пределами” (15).

В заключение я хотел бы процитировать слова James, который сказал, что “Знание о вещи не является самой вещью” (488). Поэтому мы не можем просто знать что-то о себе или другом человеке, так как знание всегда относительно. Каждый из нас живет в состоянии противоречивой борьбы, до тех пор, пока не испытает в своей жизни опыт нелокальной и глубинной связанности, которая существует между людьми, событиями и миром.

“У нас возникает чувство, что Дух – то высшее начало, которое действует в мире – представляется ли оно нам божественным существом или космической энергией, - привносит в этот мир порядок, гармонию и красоту, связывает всех живущих узами любви (некоторые жаждут этого, но большинство пока ещё слепо этому противятся), и, таким образом, медленно и безмолвно, но вместе с тем мощно и неотвратимо – помогает нам всем достичь состояния Высшего Синтеза” (Assagioli 31).

Итак, вы понимаете, что представляет собой конфликт? Если раньше эта энергия разрушала вас, то теперь она способна созидать. Обретите единство с Источником, и эта колоссальная мощь преобразит вас и вашу жизнь во всех отношениях. Другими словами, Помните, что Бог живет в вас, а также в другом человеке и во всех формах мира.

Поэтому противоречия между людьми - это, по сути, эволюционное поле, которое наполнено вибрациями Духа, но только слепое эго воспринимает эту потенциальную силу как угрозу. Как вы можете себе представить, эго с его ограничениями является инструментом духовной эволюции. Жить в состоянии эго-личности, всё равно, что быть на поле боя, где конец предопределен.

Огромное разнообразие человеческого опыта - это странствие к одной вершине, где путем проб и ошибок каждый из нас в конечном итоге обретает высшую мудрость - Единство в Духе. Только подумайте о том, что в каждый момент времени, в любой точке пространства, вы имеете полный доступ к этой высшей силе и мудрости. Весь проявленный мир является лишь отражением сознания, поэтому, обретя единство, обретаешь благополучие. В результате вы превращаете жизнь из процесса выживания во времени в спонтанное и творческое путешествие, которое разворачивает свой уникальный потенциал вне времени.

Двойственность этого мира - лишь условие формирования духовного плода. Пока будет деление на “я” и “не-я”, тогда будет конфликт на всех уровнях: личном, в отношениях, на работе, на уровне страны и всей планеты. Мифы традиций мира в виде метафор дают подсказки и иллюстрируют сценарий величайшего преобразования. Так почему же многие из нас слепы, почему мы отвергаем голос Создателя в наших сердцах, почему мы тратим столь незначительный период времени отведенной нам жизни на то, чтобы отдаться страху, гневу, обиде, ревности и вечной борьбе иллюзий? Ведь вы уже знаете, что чем больше ваша тень, тем великолепнее ваша духовная энергия, которая стремится воссоединиться, тем значительнее ваш потенциал для проявления Мира и Любви.

Помните, что у вас есть метафизическая карта. Отправляйтесь же в эпическое путешествие прямо сейчас, пройдите через фазы приключений, преобразите своего демона и вернитесь с мудрыми подарками для новой жизни. Так какой первый шаг? Вы можете использовать первую критическую мысль, которая приходит к вам, не отвергать ее, но принять ее как точку опоры и двигаться шаг за шагом к Абсолютному Сознанию.

Смотрите на свою жизнь как на ежедневную возможность для возрождения вашего Духовного Я. “Ваша Универсальная Личность - это высшее созидающее и поддерживающее жизнь Присутствие или Личность внутри вас. Это Присутствие безграничное в знании, силе и, прежде всего, любви” (Masters, “Personal Ego vs. Universal Identity”).

Arai, Tatsushi and Niyonzima, Jean Bosco. “Learning Together to Heal: Toward an Integrated Practice of Transpersonal Psychology, Experiential Learning, and Neuroscience for Collective Healing.” Peace and Conflict Studies. Vol. 26,2, Article 4. nsuworks.nova.edu. Web. November 19, 2019.

Assagioli, Roberto. Psychosynthesis. A Manual of Principles and Techniques. Buenos Aires, New York: Hobbs, Dorman and Company, Inc. 1965. Print.

Balsekar, Ramesh S.; per. s angl.: V. Remizova, A. Kiselev. Issledovanie Vechnogo: Popytki Prolit' Svet na Uchenie Nisargadatty Makharadzha. - M: Ganga. 2019. Print (in Russian).

Campbell, Joseph. The Hero With a Thousand Faces. Pantheon Books, New York, N.Y.: Bollingen Series XVII, Foundation Inc. 1949. Print.

Drury, Nevill. The New Age: The History of a Movement. New York, NY: Thames and Hudson, Inc., 2004. Print.

Flor-Henry, P., Shapiro, Y., and Sombrun, C. “Brain changes during a shamanic trance: Altered modes of consciousness, hemispheric laterality, and systemic psychobiology.” Cogent Psychology. 4 (1), 1313522. www. cogentoa.com. Web. March 31, 2017.

Grof, Christina and Grof, Stanislav. The Stormy Search for the Self: A Guide to Personal Growth Through Transformational Crisis. Los Angeles: J. Tarcher: Distributed by St. Martin's Press, New York. 1990. Print.

James, William. The Varieties of Religious Experience: A Study in Human Nature. 91 and 93 Fifth Avenue, New York: Longmans, Green, and Co. 1902. Print.

Jung, C.G.; translated by R. F. C. Hull. Two Essays on Analytical Psychology. Vol. 7 of the Collected Works, Princeton, N.J.: Princeton University Press. 1970. Print.

Kasprow, Mark C., and Scotton, Bruce W. “A review of transpersonal theory and its application to the practice of psychotherapy.” The Journal of psychotherapy practice and research. Vol. 8,1. 1999. 12-23. Print.

Maslow, Abraham H. The Farther Reaches of Human Nature. An Esalen Book, New York, N.Y.: The Viking Press, Inc. 1971. Print.

Masters, Paul Leon. Weekly Mystical Insights, “Improving Relationships with Others.” Web. September 8, 2019.

---. Weekly Mystical Insights, “Personal Ego vs. Universal Identity.” Web. October 25, 2020.

Mindell, Arnold; per. s angl.: I. Yashin, V. Dolbina. Konflikty: Fazy, Forumy i Sposoby Razresheniya. Dlya Nashikh Snovideniy, Tela, Organizatsiy, Pravitel'stv i Vsey Planety. M.: Ganga. 2019. Print (in Russian).

Nalimov, V.V. and Colodny, Robert Garland; translated by A. V. Yarkho. Realms of the Unconscious: The Enchanted Frontier. Philadelphia: ISI Press. 1982. Print.

O’Reardon, Donal. “The Transpersonal is the Future of Mediation.” Everything mediation. www. mediate.com. Web. February, 2015.

Rebillot, Paul. “The Hero`s Journey: Ritualizing the Mystery.” Spiritual Emergency: When Personal Transformation Becomes a Crisis. Ed. Stanislav Grof and Christina Grof. Los Angeles: Tarcher; New York: Distributed by St. Martin`s Press, 1989. 211-224. Print.

Sanford, John A. The Invisible Partners: How the Male and Female in Each of Us Affects Our Relationships. New York: Paulist Press. 1980. Print.

Schneider, Kirk J., Leitner, Larry M. “Humanistic Psychotherapy.” Encyclopedia of Psychotherapy. Elsevier Science Ltd. 2002. 949-957. Print.

Wilber, Ken. Integral Spirituality: A Startling New Role for Religion in the Modern and Postmodern World. Boston: Integral Books, Shambhala Publications, Inc. 2006. Print.