Один из аспектов конфликта связан со стремлением сохранить субъективную реальность в борьбе за материальные блага и власть. Поэтому всякая деятельность создающая угрозу и приводящая к распаду воспринимается как враждебная. Это инстинктивное желание порождает мысли о бренности существования, а также создает рамки дуального взаимоотношения с миром. При этом подлинная реальность остается за кулисами драматического спектакля разворачивающейся во времени и пространстве явленного мира.

Balsekar сказал, “Чем больше эта ‘я-концепция’ пытается защитить себя от уничтожения, тем больше она увеличивает бремя связанности, и тем дальше она удаляется от Реальности” (72). Персонифицируя себя и свою реальность, человек определяет другие объекты и людей как друзей и врагов, что порождает угрозу разрушения его реальности. Следовательно, эмоциональные отношения представляют собой нестабильный маятник. Причина этого недоразумения кроется в “. . . непонимании полярности или взаимосвязанности противоположностей. Мы - враги сами себе. Реальностью может быть только единство, которому сама идея разделения неизвестна” (72).

Человеческий конфликт основан на иллюзии раздельности, а так же на убеждении о свободе воли. Подлинная основа лежащая за гранью объективизации форм реальности не переживает положительный или отрицательный опыт, счастье или страдание, а скорее является безмолвным наблюдающим сознанием играющим с самим собой в различных формах своего творения (Balsekar 80).

Таким образом, одержимость безопасностью и стремление к сохранению эго, есть причина человеческого страдания. С другой стороны, осознанное принятие поляризованного единства противоположностей, лежащее в основе всемирных законов жизни, приводит единству с мирозданием. Эта целостность позволяет жить в состоянии душевного равновесия, что само по себе создает безопасность и увеличивает шансы на выживание. В состоянии смирения и безмятежности, когда эмоции и ум находятся в балансе, то человек способен действовать с учетом множества альтернатив. Более того, действия такого человека становятся свободными и спонтанными, появляется уверенность, физическая сила и ясный ум.

Конфликт в человеке это не регрессия, не разрушение и не бегство от повседневности, а скорее действие эволюции с целью привнесения духовного плода. Ибо цель эволюционной энергии - “. . . сделать возможным для каждого человека, мужчины и женщины, достижение всей полноты человеческой зрелости в условиях современной жизни” (Campbell 388). При этом сегодняшние условия таковы, что действующие в прошлом законы уже не актуальны для современного человека. Сегодняшняя община - это не племя или нация в своих границах, а целая планета без границ. Поэтому Campbell сказал “. . . схемы, задающие проецирование агрессии вовне, служившие ранее для консолидации группы, ныне способны сеять лишь раздор” (388).

Исследования Jung и Campbell привели к революционному пониманию мифологии, которое было недоступно прежним поколениям. Мифы не являются порождением фантазии или вымыслом о приключениях героев в сказочных краях. В действительности мифы возникают в поле коллективного бессознательного, представляя собой вселенский принцип. Jung называл формы бессознательного – архетипами (qtd. in Grof 126). По мнению Grof, “Архетипы выражаются через наиболее глубокие процессы индивидуальной психики, но не возникают в человеческом уме и не являются его порождениями. Они, в некотором смысле, управляют умом и действуют как его организующие принципы” (126).

Согласно Jung, некоторые архетипы могут влиять на исторические события и развитие целых культур. “Коллективное бессознательное - как Jung назвал то место, где, по его мнению, пребывают архетипы, представляет собой общее культурное наследие всего человечества, накопленное на протяжении всех исторических эпох” (qtd. in Grof 126).