Каким образом выражается субъективный опыт альтернативных состояний сознания, в которых человек возвращается к состоянию единства со Вселенной, где нет места конфликту?

В данном случае Campbell определяет смысл мифологических образов в отражении духовных принципов, которые остаются неизменными на протяжении человеческой истории, точно так же как неизменен физический облик человека (257). Задача ритуала и мифа состоит в том, чтобы благодаря аналогии обойти ограничения органов восприятия и совершить переход к Источнику бытия, выраженного “многокрасочным, быстротечным, бесконечным разнообразным и умопомрачительным феноменальным спектаклем” (258).

Более того, когда человек остается наедине с собой в процессе медитации, то соприкосновение с мифом это не конечный предел. Campbell видит предел как “откровение – пустота или бытие по ту сторону категорий – небытие, в которое разум должен сам погрузиться и раствориться в нем” (258).

Balsekar утверждает, что результатом неограниченного ума является совершенно особая, неопределимая сила, которую можно описать как естественную, непосредственную, эффективную виртуозность и спонтанность. Это состояние неактивного ума или “Постящегося” ума, которое не следует путать с состоянием пустоты и отсутствием разума. Это состояние разума не обремененное концепциями, имеющее свободную и необыкновенную живость. Другими словами, “раздвоенный ум прекращает действовать и одновременно думать о действии” (84-85). Есть один особенно тонкий аспект спонтанного и естественного действия в измененном состоянии сознания: любая специальная попытка быть спонтанным лишает действия спонтанности (Balsekar 82).

Когда Mindell приводил основные фазы урегулирования конфликта, то он говорил о четвертой фазе как об открытости спонтанному потоку, который предшествует мыслям, правилам и убеждениям. Речь идет о вибрации или заигрывании вселенной с вами через сигналы в сознании и теле, которые движут вами. Это та сила, которая предшествует сновидению или представлениям о боге. Это подобно концепции “пустого ума” в буддизме. Когда ум открыт, то он становится творческим потоком, в котором кажущаяся пустотность наполняется образами и ощущениями (493).

В сущности Wilber продолжает слова Mindell, утверждая, что “Субъект одной стадии становится объектом субъекта следующей, который тем самым обладает этим субъектом, трансцендируя, или превосходя, его до тех пор, пока, если представить себе идеальную последовательность, все относительные субъекты и ‘Я’ не будут превзойдены и не останется только чистый Свидетель, или чистое я, пустотное пространство, в котором звучит Глас Духа” (129).

По мнению Grof, большинство людей испытавших опыт в транперсональном пространстве видят в человеке безграничную, духовную сущность. Многие люди отмечали восприятие реальности в трансцендентном состоянии как более яркое и динамичное, сравнивая это с пробуждением от глубокого сна. Часто расширение восприятие приносило людям новые знания и интуитивные прозрения относительно их жизненных проблем (67).

Когда человек вступает в контакт со своим высшим разумом, то, согласно Masters, он чувствует, что за его словами стоит сила, большая, чем его личное эго. Поэтому в процессе общения такой человек вовремя подбирает правильные слова, его передача мысли идеальна, а понимание и любовь к людям предельно корректны. Masters рекомендует “Отступить назад в своем собственном разуме и позволить Вселенскому Разуму и Духу Бога взять верх - это самый мудрый поступок, который вы можете сделать для улучшения отношений” (n.p.).

Kasprow and Scotton приводят идеи James, который предполагал, что о духовном опыте следует судить по его исцеляющему влиянию на людей и опустить предвзятые и критические суждения по отношению к гуманистически ориентированной точке зрения конкретного человека (13).

В свою очередь Jung подразумевал, что человеку свойственно стремление к духовной эволюции. При этом развитие души может продолжаться всю жизнь, а не останавливаться в определенном возрасте. Трансцендентный опыт присущ человеку по природе, поэтому необходимо использовать символизм образов, чувства и телесный опыт, который не сводится только к рациональному мышлению (Kasprow 14).

Проанализировав описания Maslow, которые он сделал, исследуя просвещенных людей из различных культур, Kasprow и Scotton резюмировали, что это “инстинктивное, биологически обоснованное стремление к духовной самоактуализации” (14). Это состояние характеризуется глубоким альтруизмом, а также периодами пиковых мистических переживаний, вследствие которых возникает “чувство единства и свободы от обусловленных мыслей и поведения” (14).

В своих более поздних работах Maslow уточнил вдвинутую им ранее иерархию потребностей человека, добавив три этапа развития: “стадия, мотивированная дефицитом, стадия, мотивированная гуманистикой, и стадия, мотивированная трансцендентностью” (14). Kasprow и Scotton также ссылаются на то, что Wilber выдвинул похожую модель, где он выделяет так же три стадии: “предперсональную, личностную и трансперсональную” (14).

Таким образом, мы можем предположить, что состояние конфликта имеет место на стадии дефицита потребностей и, в крайнем случае, на стадии гуманистики, но наименее вероятно, что конфликт возникнет в состоянии надличностного восприятия. Такое функционирование возникает, когда связь с заботами личности уменьшается, а способы познания реальности смещается за пределы личной самоидентификации. В трансперсональном состоянии отношения “объект – субъект” перестают иметь явные грани, и человек воспринимает мир как процесс перетекания единого сознания.

Kasprow and Scotton утверждают, если трансперсональный уровень достигается со здоровой и неповрежденной самоидентификацией, то этот человек будет воспринят другими как “особенно мудрый, проницательный и интуитивный” (17). Если же человек имеет органические повреждения мозга, раздробленную личность, то, вероятнее всего другие воспримут этого человека как сумасшедшего. Хотя и тот и другой могут обладать схожим восприятием, но с той лишь разницей, что здоровый человек имеет сознательный контроль, волевой аспект и рациональное звено, а нездоровый человек находится в состоянии хаоса (17). При этом, “Отличительной чертой мистического опыта является выход из себя, соединение с чем-то, выходящим за пределы нормальных границ эго или за их пределами” (15).

В заключение я хотел бы процитировать слова James, который сказал, что “Знание о вещи не является самой вещью” (488). Поэтому мы не можем просто знать что-то о себе или другом человеке, так как знание всегда относительно. Каждый из нас живет в состоянии противоречивой борьбы, до тех пор, пока не испытает в своей жизни опыт нелокальной и глубинной связанности, которая существует между людьми, событиями и миром.